Катафалк дальнего следования [Сборник]

В машине Александр всем своим видом показывал пренебрежительное отношение к их бессмысленным, на его взгляд, поездкам. Зачем эта суета, если виновник ждет в помещении завода, осталось лишь выбить из упрямца признание. Слишком уж принципиальный этот московский выскочка, хочет сделать все правильно, чтобы совесть не мучила. Гуров же, чтобы не терять зря времени, завалил верзилу вопросами. На большинство тот лишь неопределенно хмыкал, опасаясь распространяться о бизнесе хозяйки. Но вот на вопрос о Губине презрительно фыркнул:

– Не мужик он, наряжается, как девка, нос задирать любит перед остальными. Марго, хоть и стерва, но умная, все с него спесь сбивала – указывала ему место, в деньгах ограничивала. Для дочери Марго любой каприз всегда была готова выполнить, вот и на свадьбу их согласилась, хотя называет зятя «старым ослом», все-таки старше Кати почти на 15 лет. Он-то думал, что Катьке голову задурил, получит доступ к счету тещи в банке, но Марго его жестко обломала. Даже дочери счет закрыла, чтобы она на мужа деньги не тратила.

– Так это же ее муж, Катя его выбрала. Ей ведь он нравился, и она ему, раз поженились, – упрямо возразил Лев Иванович, равнодушно поглядывая в окно, чтобы его собеседник не почуял, что его выводят на разговор по душам.

– Да ты бы увидел, как он на себя в зеркало смотрит, то сразу бы понял, кого он любит. Только себя! И на Катьке женился из-за денег, а она, дуреха молодая, привыкла, что все ее желания сбываются. Вот и заупрямилась, хочу замуж, и все. Марго разрешила ей за Губина замуж выйти только потому, что внуков хотела. Даже фамилию запретила Катьке менять, чтобы дети тоже были Семеновы. – Кирпич вдруг ехидно рассмеялся. – Губин даже согласен был Семеновым стать, но Маргарита Васильевна ему свою фамилию не дала. Да ничего не дала. На работу на завод не взяла, жилье отдельное не купила, вот и живет Ромка целый год бедным родственником. Хотел жизнь богатую, да хвостом плохо вилять научился.

Охранник расхохотался от души собственной шутке, Лев в ответ улыбнулся:

– Ловко ты его раскусил, Саша. Останови-ка, – кивнул он на вытянутое двухэтажное здание, что высилось рядом с развязкой железнодорожных путей.

Они чуть было не проехали мимо, но зоркий Лев заметил облупленную табличку на двери здания «Сортировочная станция».

На стук на втором этаже распахнулось окно и высунулась женская голова в мелких коротких кудрях:

– Чего долбишь? Тут не магазин, туалета нет, позвонить не дам! В город ехать нужно прямо вдоль железки.

Лев Иванович вытащил из нагрудного кармана красное удостоверение оперативного работника и вытянул вверх в руке. Такой прием всегда действовал на государственных служащих. Кудрявая диспетчер со вздохом уточнила:

– Кого ищете?

– Откуда вы знаете, что мы ищем человека? – удивился Гуров.

Женщина махнула рукой куда-то в черноту сосновых верхушек:

– У нас в пяти километрах санаторий и база отдыха элитная, перепьют, в лесу заблудятся, а потом к нам по путям тащатся. Каждую неделю по олигарху находим на перроне или на путях.

– И куда потом их отправляете?

– Да куда, в полицию в Златов, если документов нет. Ну и в санаторий звоним, чтобы гостей своих забирали.

– Двое суток назад кого-нибудь находили?

– Это когда Туманный взорвали?

– Верно, в ночь перед взрывом находили потеряшек?

– Да, была тетка тут, утром обходчики нашли ее голую в сугробе. Я сама побоялась смотреть, вдруг померла. На богачку не похожа, одежка слишком простая рядом валялась. Так что ее «Скорая» увезла в город, а то непонятно было, померла или живая. Что с нею стало, не знаю.

Гуров заторопился обратно к машине – вперед, теперь в больницу Златова.

В мрачном здании стационара его встретили неприветливо, врач, услышав про найденную на станции женщину, процедила сквозь зубы:

– Наконец явились. Она уже вторые сутки койку занимает, ни документов, ни протокола. Мы ее как должны оформлять для оплаты в фонд соцстраха? Как взбесились с этим взрывом, вся полиция в Туманный уехала, будто других дел больше нет.

Лев Иванович, не обращая внимания на ворчание врача, накинул халат и двинулся в палату. Он сразу ее узнал. Длинные с проседью пряди разметались по подушке, от обморожения все лицо у женщины было покрыто красными пятнами и распухло так, что вместо глаз остались щелки. Женщина лежала без движения, скорчившись калачиком под дырявым казенным одеялом. Она не реагировала на соседей, не повернула головы в сторону посетителя.

– Ольга, – негромко позвал ее Гуров.

Женщина сразу же открыла глаза, со стоном заворочалась на кровати.

– Вы знаете, кто я? Вы нашли меня, да? Мой муж, он обратился в полицию! Наконец-то. Я просила сообщить ему, но никто не хочет меня слушать. Они думают, что я бомжиха или пьяница с улицы.

– Вы Ольга Борисовна Дымова? – спросил Лев Иванович.

– Да, – прошептала пациентка. – Но у меня нет документов, они остались в поезде. Я села в поезд со своим мужем Олегом. Дальше ничего не помню. Не помню, как оказалась здесь. Где мой муж? Что произошло?