Катаясь на «Пуле»

- Вот уж хрен, - воскликнул я и поднялся. Джинсы сзади намокли, я отлепил их от кожи. Возвращение к могиле Джорджа Стауба далось мне нелегко, но и не столь трудно, как я ожидал. Шелест ветра усиливался, он уже завывал, предвещая перемену погоды. Вокруг отплясывали тени. Ветви терлись друг о друга, из леса доносились неприятные скрипучие звуки. Я склонился над надгробием и прочитал:

"ДЖОРДЖ СТАУБ

19 января 1977 - 12 октября 1998

Хорошо начал, слишком рано ушел"

Постоял, упираясь в ноги чуть повыше колен, не замечая, как быстро билось мое сердце, пока оно не начало замедлять свой бег. Случайность, убеждал я себя, ничего больше. Чего удивляться, что я ошибся, читая нижнюю строчку? Не говоря уже об усталости и стрессе, при таком освещении может привидеться все, что угодно. Луна - известная обманщица. Дело закрыто.

Да только я точно знал, что причитал: "Сделанного не вернешь, после драки кулаками не машут".

Моя мама умерла.

- Вот уж хрен, - повторил я и отвернулся от могилы. В этот самый момент заметил, что туман, стелящийся у ног, начал светлеть. Я услышал еще далекий шум мотора. К кладбищу приближался автомобиль.

Я вернулся к каменной стене, перемахнул через нее, подхватив по пути рюкзак. Автомобиль уже находился на полпути к вершине холма, сверкая фарами, переключенными на дальний свет. Они ослепили меня, когда я, выйдя на обочину, протянул руку с оттопыренным большим пальцем. Знал, что водитель остановит машину, еще до того, как он нажал на педаль тормоза. Непонятно, конечно, откуда ты можешь это знать, но о том, что иной раз возникает такое чувство, может сказать каждый, кто часто ездил автостопом.

Автомобиль проскочил мимо, полыхнул тормозными фонарями, и мягко свернул на обочину у края каменной стены, которая разделяла кладбище и Ридж-роуд. Я побежал к нему, рюкзак чуть ли не при каждом шаге бился мне о колено. Дальше мне предстояло ехать на "мустанге", классной модели конца шестидесятых или начала семидесятых годов. Мотор громко урчал, грохотал и пробитый или прогоревший глушитель, с таким водителю точно не удалось бы пройти очередной техосмотр и получить соответствующую наклейку на лобовое стекло... но это были не мои заботы.

Я распахнул дверцу и скользнул на пассажирское сидение. Когда ставил рюкзак между ног, в нос ударил чем-то знакомый, но неприятный запах.

- Спасибо, - поблагодарил я водителя. - Большое спасибо.

За рулем сидел парень в потертых джинсах и черной тенниске без рукавов. Загорелый, мускулистый, на правом бицепсе - вытатуированная колючая проволока. На голове - зеленая бейсболка "Джон Дир", повернутая козырьком к затылку. На закругленном воротнике - значок-пуговица, но с такого угла надпись я разглядеть не мог.

- Пустяки, - ответил он. - Тебе в сити?

- Да, - ответил я. В этих краях под сити понимался Льюистон, единственный большой город к северу от Портленда.

Захлопывая дверцу, я увидел болтающийся под зеркалом заднего обзора освежитель воздуха с запахом сосны. Вот что учуял мой нос. Так уж вышло, что в этот вечер с запахами мне не везло: сначала моча, теперь вот эрзац-сосна. Однако, меня подвозили. Так что следовало радоваться. И когда этот парень вырулил обратно на Ридж-роуд, под рев большого двигателя "мустанга", я пытался сказать себе, что радуюсь.

- А чего тебя потянуло в сити? - спросил водитель. Я прикинул, что он со мной одного возраста, возможно учился в техническом колледже в Обурне или работал на одной из немногих оставшихся в этом районе текстильных фабрик. "Мустанг" он, скорее всего, починил и довел до ума собственными руками в свободное от работы время. В городах многие этим занимаются: пьют пиво, курят травку, возятся со своими автомобилями. Или мотоциклами.

- Мой брат женится. Я буду его шафером, - без запинки солгал я. Не хотелось мне рассказывать ему о матери, ума не проложу, почему. Что-то тут было не так. Я не знал, что именно и как вообще такая мысль пришла мне в голову, но знал. Нисколько не сомневался. - Утром - репетиция. Потом сам спектакль, а вечером банкет.

- Да? Правда? - он повернулся ко мне. Широко посаженные глаза, симпатичное лицо, чуть улыбающиеся, полные губы, недоверчивый взгляд.

- Да.

Я испугался. Снова испугался. Что-то было не так, может, все пошло не так с того само момента, как старик в "додже" предложил мне загадать желание, глядя на оранжевую, распухшую луну, а не на падающую звезду. А может, еще раньше, когда я снял телефонную трубку и выслушал плохие новости миссис Маккарди, пусть и на такие плохие, какими они могли бы оказаться.

- Что ж, это хорошо, - кивнул молодой человек в бейсболке, надетой козырьком к затылку. - Когда брат женится, это хорошо. Как тебя зовут?