Катаклизм внутри, Катаклизм снаружи

Алкоголик, наверное. Вон как оживился, глаза чуть ли не светятся в темноте. Да и хрен с ним, на халяву-то. Судя по разговору, человек он хоть и простецкий, но и не откровенный валенок. Пусть себе чешет языком, с меня не убудет послушать. Постараюсь сидеть тихонько, поддакивать, да смеяться над шутками.

Час уже был довольно поздний, но освещение ещё не отключили. Маневрируя между торчащими в проходе ногами и снующими туда-сюда детьми, я прошёл по вагону и постучал в дверь проводницы. За переборкой послышалась возня, что-то грохнулось на пол, после чего ко мне выглянула растрёпанная брюнетка в форме сотрудника РЖД. Волосы аккуратно собраны в пучок, из-под пилотки на лоб падает несколько прядей, кончиками прилипших к ярко-алым губам. Приятные черты лица слегка портили чересчур выраженные скулы и очки в толстой оправе, но и то, и другое быстро забывалось, стоило опустить взгляд ниже, на точёную фигуру девушки, которую идеально подчёркивали облегающая блузка и тёмно-синяя юбка. Судя по рассерженному выражению лица, с которым проводница выскочила из купе, я отвлёк девушку от чего-то важного. Задвинув за собой дверь, брюнетка проткнула меня острым, как копьё, взглядом, который тут же со звоном разбился об военную форму. Удивительно, но завидев армейский камуфляж, девушка молниеносно сменила гнев на милость, рот её расплылся в улыбке, обнажившей желтоватые зубы заядлой курильщицы:

– Чем могу помочь?

– Мне бы стакан, – выдавил я, сбитый столку резкой сменой настроения девушки.

– Подстаканник нужен? – приветливо поинтересовалась проводница, улыбаясь всё шире. – Или вы не чай собрались пить?

– Да я, как бы…

– Вы не переживайте, я никому не скажу, – подмигнула мне девушка, переходя на заговорщицкий шепот. – А может вам чего-то эдакого дать, с символикой?

– Например? – не понимая, о чём идёт речь, и что вообще происходит, спросил я.

– Ну-у-у, там… пакетик чайный, сахар… Для дембельского альбома.

– Ах, это! Нет, спасибо.

Брюнетка развернулась, словно бы ненароком задев меня бедром, и исчезла в своём купе, а когда вернулась, в руке её поблёскивал гранёный стакан:

– Если передумаете – возвращайтесь, но в следующий раз стучите вот так, – с этими словами девушка сделала три лёгких удара по стенке, а после небольшой паузы добавила к ним ещё два.

– Большое спасибо, всенепременно! – щёки полыхнули от смущения, я торопливо отвёл взгляд от обтягивающей форменной блузки небесного цвета и постарался поскорее ретироваться.

Стука задвигаемой двери слышно не было, блондинка всё ещё стояла в проходе, я физически ощущал её пристальный взгляд. Пройдя примерно половину вагона, обернулся. Так и есть, продолжает стоять на том же месте…

У меня перехватило дыхание…

Распущенные светлые волосы спадали на плечи, а на груди висел фотоаппарат. Девушка улыбнулась мне, подняла руку и коснулась пальцами округлой окровавленной раны на переносице, один в один похожей на выходное пулевое отверстие. Длинные ногти скользнули внутрь продырявленного черепа, по лицу блондинки побежали дорожки тёмно-красной крови, пачкая светлые волосы. Не переставая улыбаться, девушка вытащила пальцы из раны, внимательно осмотрела, а потом подняла к лицу фотоаппарат. Сверкнула вспышка, моментально прогнавшая сковавшее меня оцепенение. Перед глазами заплясали тёмные пятна, голова закружилась. Тело повело в сторону, я поспешно схватился за край боковой полки, не замечая на себе пристальные взгляды с близлежащих шконок.

– Не может быть, не может быть, не может быть… – еле слышно повторял я, не отрывая взгляда от девушки.

Раздался звонкий смех, по окнам вагона пробежала рябь, и на какое-то мгновение мне почудилось, что зимние пейзажи, проносящиеся снаружи, сменились городским ландшафтом. Блондинка сделала ещё пару снимков, отодвинула дверь своего купе и исчезла из поля зрения. Я же продолжал стоять в проходе до тех пор, пока кто-то из проходящих по вагону пассажиров не попросил меня посторониться.

– Тебя де черти носят? Чё долго так?

– Поплохело, дух переводил, – соврал я, не отрывая взгляда от прохода.

В ушах всё ещё стоял смех мёртвой журналистки. Казалось, вот-вот из-за угла высунется объектив её камеры, вновь и вновь расцветая ослепительными вспышками.

– Может, гэта самае, проводницу позвать?

– Нет, не надо. У меня бывает такое, всё нормально, – облизнув пересохшие губы, замотал головой я. – Налей лучше.

Игорь плеснул на два пальца, бормоча что-то и одобрительно улыбаясь, однако эта улыбка быстро испарилась, стоило моей трясущейся руке выбить об стол быструю дробь дном стакана. Белов потупил взгляд, покачал головой и громко выдохнул. Мы выпили, молча, не чокаясь и не закусывая.

– И не такое видели, – водка наждаком прошлась по горлу, выбив из глаз слёзы. – Долбанный Катаклизм.

– Долбанный Катаклизм, – повторил за мной Белов, разливая вторую порцию.

ГЛАВА ВТОРАЯ. ВСТРЕЧА