Катаклизм внутри, Катаклизм снаружи

Я расслышал всего один слог из поступившей команды, но сразу понял, о чём говорил майор.

«Прыжок»…

Согласно приказу командира необходимо было экстренно покинуть машину, но куда он приказывал прыгать? В бурлящую внизу бурю? Ну уж нет, если и погибать, то здесь, в родной кабине.

В поле зрения промелькнули три человеческие фигуры, тут же растворившиеся в катящемся по городу песчаном вале. Я прекратил тщетные попытки выровнять вертушку, продолжающую стремительно падать куда-то вниз, сквозь дорожное покрытие… Бескрайние небеса уменьшились до размера воздушного шарика, я вытянул руки, пытаясь ухватиться за них, но ладони зачерпнули липкую массу накатывающей со всех сторон черноты… Я попытался закричать, но рот тут же наполнила невыносимая горечь…

Прощай, Небо…

Впервые за последние дни мне удалось нормально выспаться. Не было ни злосчастных подъёмов по тревоге, ни привычных уже утренних криков дневального, даже кошмары, еженощно являвшиеся мне, на этот раз куда-то запропастились, а если они и были, то не отложились в памяти.

Сладко потянувшись, я провёл рукой по мягкой шерсти посапывающей рядом Мухи. За окном всё ещё было темно, хоть часы и показывали восемь. Удивительно, как я умудрился выспаться за такой короткий промежуток времени. Особо важных дел, вроде бы, не намечалось: можно ещё понежиться в постели. Вот только валяться без дела ни капли не хотелось.

На прикроватной тумбочке лежала аккуратно свёрнутая чистая одежда: майка, трусы, подштанники, тёплый белый свитер и невесть где найденные Наташей строгие брюки, которые я носил ещё в школе. Последние, к слову сказать, я надевать не стал, предпочтя привычный камуфляж. Среди одежды обнаружились ключи и записка, написанная неряшливым почерком моей сестрёнки: «Вернусь вечером или утром. Телефон на зеркале. Продуктов нет, крутись сам. Посмотри в кармане». Сунув руку в отложенные было брюки, нащупал тысячную купюру.

Деньги у сестры брать не хотелось. Даже не «не хотелось» – этому противилась вся моя натура, однако выбора особо не было. Неизвестно, появится ли другая наличность в ближайшее время, ведь мало устроиться на работу, надо сперва найти её, а потом дождаться получки. Поэтому, скрепя сердце и убеждая себя, что обязательно верну долг, я всё же взял деньги.

У двери гавкнула Муха, напоминая, что с собаками по утрам следует гулять, иначе они нечаянно написают в чью-нибудь обувь.

– Скоро пойдём, малышка, потерпи, – потрепав её по голове, сказал я.

Вчерашние кошмары потерялись где-то на пути к новому дню. Настроение великолепное, хотелось побродить по сонному городу, посмотреть на места былой славы, окунувшись в приятные воспоминания о юности, проведённой среди этих заснеженных улочек. Быстро умывшись, я почистил зубы и, не заглядывая на кухню, принялся одеваться. Позавтракаю позже, в «Блинке».

Выбор уличной одежды невелик. Брезгливо осмотрев обросшие пылью туфли, я решил остаться верным стилю «милитари» и натянул на ноги армейские ботинки, однако заправлять в них штаны не стал. На вешалке обнаружилась студенческая куртка жёлтого цвета, вязаная балаклава и толстый тёплый шарф. Старых кожаных перчаток видно нигде не было, поэтому пришлось захватить с собой трёхпалые, привезённые из армии… Кажется, всё, ничего не забыл. Деньги и ключи на месте, собака здесь, поводок – тоже… Точно, надо ещё взять военный билет – зайти в военкомат и встать на учёт. Всё, теперь можно выдвигаться.