Катаклизм внутри, Катаклизм снаружи

Первым тревожным сигналом послужило тихое попискивание нескольких пейджеров, синхронно прозвучавшее из-за разных столиков столовой. Чопорный мужчина, сидящий напротив, неторопливо сунул руку под пиджак, извлёк на свет приёмник и посмотрел на дисплей. Увиденное чудесным образом излечило его от всех проявлений неспешности. Он залпом допил напиток, подхватил пальто, дипломат и выбежал на улицу, даже не успев застегнуться. Следом за ним со своих мест вскочило ещё человек шесть, все они, без исключения, побросали недоеденные завтраки и устремились к выходу. Проводив недоумённым взглядом последнего из них, я заметил, как с мест встала ещё парочка посетителей: мужчина и женщина. Двигались они подчёркнуто неторопливо, но, судя по содержимому тарелок и целенаправленности движений, это было не более чем показухой.

«…обратите внимание на наше воспитание: пьянки, гулянки, диско и фанки, с нами девчонки-растаманки…»

– Что-то случилось, – до моего слуха донеслись обрывки диалога сидящей позади молодой пары. – Ага… станционные…

– Давай собираться домой, Никита, – с места вскочила толстая женщина и ласточкой метнулась к вешалке с верхней одеждой. – Папочка нас уже заждался…

Маленький Никита, судя по раскрасневшемуся лицу, не был в восторге от решения матери…

«…мокрые, соленые, синие, зеленые…»

На улице оглушительно взревел знакомый всем с детства сигнал противовоздушной тревоги. Под потолком раздался громкий щелчок, обрывая речитатив дурацкой песни. Воцарилась гробовая тишина, вилки зависли на полпути ко рту, посетители, как один, подняли головы вверх.

Наконец, прозвучал ещё один щелчок, и радиоэфир вновь ожил, но на этот раз в нём не было ни голоса молодого парня, поющего об отвязном времяпрепровождении своего поколения, ни каких-либо других исполнителей. На смену им пришёл хорошо поставленный женский голос. Слова произносились чётко и громко, но качество связи оставляло желать лучшего: