Катакомбы

— Кошмар! — прошептал Колесничук вытирая рукавом пот со лба.

— Ты об этом уже сообщил Черноиваненко?

— Нет еще.

— Так надо немедленно сообщить. Мало ли что…

— Я сообщу… Нет, но ты только подумай, Раечка: Петька Бачей — дезертир, предатель родины… Просто какой-то тяжелый кошмар!.. Только, ради бога, ни слова мальчику.

— Да-да, мальчику ни слова! Это чудный, чудеснейший мальчик. Для него это будет такая рана… Бедный мальчик!..

В этот же день, улучив минуту, когда Черноиваненко был один в красном уголке, Колесничук сообщил ему все, что он знал о предательстве Петра Васильевича. К удивлению Колесничука, Черноиваненко отнесся к этому как-то в высшей степени странно, во всяком случае не так горячо, как Колесничук. Он с сомнением покачал головой и, помолчав, спросил:

— Ты таки уверен, что к тебе в магазин заходил именно Бачей? А может быть, это был не Бачей?

— А кто же? Что я, слепой? Ты смеешься! Или, может быть, у меня не хватает здесь? — Колесничук покрутил перед своей головой пальцами. — Это был самый настоящий Бачей. Можешь мне поверить!

— Допустим. И что же дальше?

— Я ж тебе объясняю: дезертировал из Красной Армии, остался на территории, занятой врагом, и поступил юрисконсультом в какую-то смешанную румыно-американскую компанию. Красиво?

— Некрасиво.

— Ага!

— Все?

— Все.

— Хорошо. А теперь дай я. Представь себе: некто Колесничук Георгий Никифорович, интендант третьего ранга, офицер Красной Армии, дезертировал из своей части… только ты меня не перебивай… остался на территории, занятой неприятелем, отрастил зловещие усы и открыл шикарный комиссионный магазин с довольно глупым названием «Жоржъ». Красиво?

Колесничук так и взвился:

— Ну, это уж свинство! Ты же знаешь.

— Я-то знаю, но ведь другие не знают?

— Другие, конечно, не знают.

— Ну вот!

— Что «вот»?

— То самое.

— Не… не понимаю тебя…

— Постарайся понять.

Колесничук наморщил лоб, и вдруг доброе лицо его просияло догадкой:

— Так ты думаешь, что Бачей… то же самое?..

— Не думаю, а лишь предполагаю. Не исключен и такой вариант.

Глаза Черноиваненко засветились как-то очень серьезно и вместе с тем необыкновенно тепло, задумчиво:

— Почему мы должны подозревать человека обязательно в худшем? Верно?

43. «Кот»

…Петя пробирался по штреку, опираясь, как старичок, на свой маленький костыль. В свободной руке он держал фонарь «летучая мышь». Соблюдая строжайшую экономию горючего, мальчик сильно прикрутил фитиль, и фонарь горел еле-еле, ровно настолько, чтобы можно было разбирать дорогу и не наткнуться в темноте на камень. Петя шел готовить уроки.

Невдалеке от «главной квартиры» была низкая, довольно широкая пещера с гладким полом, покрытым толстым слоем пыли. На этом полу, который заменял бумагу и классную доску, Петя решал задачи и делал письменные работы. Специальным приказом по отряду Петя был прикреплен к Валентине и три раза в неделю должен был заниматься по всем предметам, чтобы не отстать от школы.

Сам Черноиваненко строго и даже придирчиво следил, чтобы занятия не пропускались. Он придавал этому большое значение и не давал Пете поблажек. Иногда он даже лично проверял его успеваемость.

Учебников в катакомбах не было. Но, так как Валентина была старше Пети на два класса, всегда шла круглой отличницей и обладала прекрасной памятью, она взялась заниматься с мальчиком и задавала ему уроки «по памяти».

Для того чтобы во время занятий мальчик не отвлекался, нашли уединенную пещеру, где он должен был пальцем на пыльном полу писать упражнения и решать задачи. Затем приходила Валентина и спрашивала его, выставляя отметки.

Петя шел по штреку, время от времени останавливаясь и выцарапывая гвоздем на стене их «позывные». Ему всегда доставляло тайную радость ставить на слегка искрящейся стене буквы «П» и «В». Теперь к этой тайной радости примешивалась еще и тайная грусть. Петя чувствовал, что Валентина с каждым днем как-то все более и более отдаляется от него, становится все холодное, все недоступнее. Вместе с тем он видел, — он не мог не видеть! — что с каждым днем она меняется, превращается в прелестную девушку.

Он еще оставался мальчиком, а она уже сделалась невестой другого. Этого еще никто не заметил, кроме Пети. Но Петя это знал наверное, безошибочно. Достаточно было ему видеть их вместе — Валентину и Святослава, — как для него все становилось ясно.

Теперь они очень часто бывали вместе. Они изучали радиотехнику. Это было задание Черноиваненко. Они проводили целые дни, склонившись над радиоприемником. Их волосы смешивались, и они разговаривали шепотом. Петя всегда видел их издали вдвоем. Он все время чувствовал, что они вдвоем, даже когда они были и не вдвоем.

И тогда, когда Валентина сидела вдвоем с Петей и чистила патроны или диктовала ему задачу, — даже и тогда Петя знал, что она думает о Святославе.