Катакомбы Военного спуска

– Ты клялась, что уйдешь, что навсегда покончишь с этой жизнью! – Володя в отчаянии стукнул кулаком по столу. – Ты же сама говорила, что не такая, как они! Ты обещала, что все это останется в прошлом, как страшный сон! Ты сама все это говорила, помнишь? А теперь ты хранишь в своем доме воровской общак!

– Общее… – тихо сказала Таня. – Так правильно говорить. И я не храню.

– Тогда откуда все это у тебя? Как ты объяснишь?

– Я ничего не должна тебе объяснять.

– Да? – воскликнул вне себя Сосновский. – Тогда я сожгу все эти пачки к чертовой матери! – Он распростерся всем телом над столом. В тот же самый момент Таня резко бросилась вперед, вцепилась ногтями ему в руку, да с такой силой, что у него брызнула кровь. От неожиданности Володя отдернул руку, с ужасом увидев, что раны на его коже начинают сочиться кровью.

– Не тронь… – голос Тани звучал так же глухо, – люди доверились мне… Не тронь.

– Люди… – в это короткое, обыкновенное слово Володя умудрился вложить столько презрения, ненависти и боли, что Таня вдруг задрожала.

– Туча в беде, – произнесла она через силу. – Просил помочь. Я помогаю ему. Я не оставлю его никогда. Туча – мой брат, – она смотрела на Сосновского в упор, сурово поджав губы.

– Ты сама не понимаешь, что несешь! – горько усмехнулся он.

Выдвинув из-за стола стул, Таня достала саквояж и меланхолично принялась складывать в одно отделение бумажные пачки, а в другое – ссыпать золотые червонцы. Сосновский молча наблюдал за ней.

– Почему Туча доверился тебе? – спросил он, когда молчание стало уж совсем невыносимым. – Что у него произошло?

– Не важно, – бесстрастно ответила Таня, продолжая складывать деньги.

– Если Туча доверился тебе, значит, кто-то охотится за этим общаком. Значит, он втягивает тебя в очередные неприятности! – воскликнул Володя.

Таня продолжала молчать.

– Я сидел в тюрьме… И я знаю, что говорю, – продолжал он.

– Нет, ты не знаешь, – Таня вскинула на него глаза. – Тюрьма, в которой ты сидел, была такой… Туча кликнул, и с тебя пылинки сдували. Ты хорошо сидел. В отдельной камере, насколько я помню. Так что ничего ты не видел. И ничего ты не знаешь. Это Туча сделал твое пребывание в тюрьме комфортным. Никто тебя и пальцем не тронул. А вытащила тебя из тюрьмы я.

– Хорошо, пусть так, но ты не понимаешь… – Володя с горечью покачал головой, – что это снова разрушит нашу жизнь! Как уже разрушало! Ничего не будет, ничего не останется! Руины! Ты хочешь этого?

– Не оно разрушало, – с горечью произнесла Таня, – совсем не это.

Деньги были упакованы, щелкнул замок. Она достала из кармана маленький ключ и заперла саквояж.

– Мне сейчас… уйти надо, – произнесла виновато.

– Уйти куда? В метель? – встрепенулся Сосновский.

– Да. Я же не знала, что ты придешь. – Таня пыталась объясниться, ей было очень важно, чтобы Володя понял ее. – А почему ты пришел?

– Могла бы и догадаться, – Володя с горечью посмотрел на нее. – Сегодня сочельник. Я хотел провести Святой вечер с тобой.

– Сочельник! – охнула Таня. – А я и забыла совсем… Из головы вылетело…

– Ну, я рад, что сочельник из твоего детства вылетел, – Сосновский смотрел на Таню с болью. – А вот воровские деньги – нет.

– Перестань, пожалуйста… – на глазах у нее выступили слезы.

– Туча тебя не отпускает? Кто? – Видно было, что Володя хочет ей помочь.

– Никто, – Таня покачала головой. – Если захочу уйти, никто меня не удержит. Наоборот. Но… Но я не могу уйти просто так, когда я нужна! – В волнении она заходила по комнате. – Как ты не понимаешь! Туча в беде. Кто-то стравливает банды в городе. На него уже было два покушения… Он все время прячется. Ему помочь надо. И ты считаешь, что в такое время я предам своего друга, своего брата? – Таня пристально на него посмотрела.

– Какая беда? – Володя презрительно сморщился. – Ну, перестреляют эти твари друг друга, тебе-то что?

– Туча – не тварь! – угрожающе произнесла Таня. У нее даже голос изменился.

– Туча – вор, – как припечатал Сосновский.

– У воров тоже есть свои законы! – воскликнула Таня, уже не сдерживая себя.

– Неправда, – Володя жестко ответил на ее взгляд. – Свои законы – между собой, среди воров. А по отношению к другим людям… Ты думаешь, они богачей грабят? Они последнее отнимают у таких людей, как мы с тобой! Ложь, подлость, двурушничество у них в крови! Они совершенно другие… другие люди. Не такие, как я. У них все другое. И вот ради них ты готова отдать свою жизнь?

– Ты забываешь, что и я была воровкой, – мертвым голосом произнесла Таня. – А тот, кто однажды стал на воровской ход, не уйдет так просто. И не потому, что не отпустят. А потому, что вот так, как обыкновенные люди, очень скучно жить. И я… я… не могу.

Это была уже не его Таня – милая, родная, любимая… Сосновский это понял и отшатнулся от нее.

Раздался звонок в дверь. Таня пошла открывать и вернулась с тремя мужчинами. Одного из них Володя узнал сразу – как редактор отдела криминальной хроники он внимательно следил за событиями и по-прежнему старался знать в лицо представителей криминального мира Одессы.