Катализ. Роман

Приятно отметить, что большинство политических деятелей и ученых, несмотря на значительные различия во взглядах, настроено оптимистически, но, что характерно, все без исключения считают появление Апельсина поворотным пунктом в истории человечества, событием, без которого стал бы невозможен наблюдаемый нами сегодня прогресс. Вот почему мне хочется высказать по этому вопросу votum separatum, не разделяемое никем даже среди моих коллег. Я считаю, что оранжит и сеймер не вызвали принципиальных новых сдвигов в процессе развития нашей цивилизации, а лишь ускорили ее прогресс, проведя человечество по кратчайшей, энергетически наиболее выгодной траектории в ту точку, куда оно так или иначе пришло бы и само. И дубликатор и бессмертие люди сумели бы создать без посторонней помощи, и я работаю сейчас над тем, чтобы доказать это.

Вот почему процесс, порожденный появлением Апельсина и всеобщей сибризации, я называю катализом. А для тех, кто подзабыл школьный курс химии, напомню: катализатор — это вещество, ускоряющее химическую реакцию, но само остающееся без изменений. Правда, в ходе химического процесса катализатор может образовывать временные, промежуточные соединения с реагентами. Сибры, четверка Брусиловых и все, кто подверг себя вакцинации, являются именно такими соединениями. Таким образом, возникает еще одно определение Апельсина, еще один ответ на первый вопрос «Катехизиса»: оранжит — это вселенский катализатор прогресса.

3

— Ну, вот и началось, — сказал Кротов радостно и зло.

— Что началось? — спросил Станский, хотя прекрасно понимал, что все это говорится не для них.

— Армагеддон, — непонятно и торжественно объяснил Кротов. — Ждите меня тут. Я скоро вернусь.

— А Брусилов? — тут же спросил Женька. — Где он?

— Где он? — задумчиво повторил Кротов. — Китарис, друг мой, скажи нам, где этот враг рода человеческого? Небось, уже на пятом радиусе?

— Так точно, товарищ председатель! Он у этой шлюхи.

Женька решил промолчать, но когда оба зеленых двинулись к выходу, все-таки крикнул: «Стойте!», и Кротов не выдержал:

— Да уймитесь Вы, наконец! Мы не туда идем. Б-телекс Крошки Ли 0000208. Ах, да, у Вас же нет браслета. Китарис, выдайте им всем, и пусть этот Ромео связывается со своей пассией, когда пожелает. Надоел он мне.

Китарис поворчал, но браслеты выдал, и пока он возился с пультом на стене, Станский успел поинтересоваться у Кротова:

— Товарищ председатель, а Вы что, считаете себя… — Эдик замялся, — советским человеком?

— Упаси Боже, Эдуард Владимирович! — всплеснул руками Кротов. — Какие могут быть в наше время Советы? Кроме Всемирного? А Вы, должно быть, имеете в виду форму Китариса? Так это он дурака валяет. А мне наплевать, я его как служаку ценю. Ну, а если Вы про наше официальное обращение, так извините, слово «товарищ» не в Вашей партии изобрели. И вообще. привычная Вам политика в наши дни просто смешна. Вы это поймете, Станский. Ну, счастливо оставаться! С браслетами разберетесь, надеюсь. Это несложно.

Браслеты оказались без экранчиков, что разочаровало гостей из прошлого. Впрочем, как выяснилось, принятое браслетом изображение можно было передать на любой находящийся в пределах видимости и не занятый экран.

Желание Женьки сразу же связаться с пятым радиусом пресекли и Рюша и Эдик. Надо было решать сначала, что они скажут Брусилову. Женька не знал. Женька вообще поймал себя на том, что думает не о Брусилове, а о Крошке Ли. Устыдился и начал думать о Брусилове. Но получилось почему-то о Цаневе. А потом о тех четырех убитых. И он обнаружил, что последнее мучит его больше всего. Цанев был раной, но он знал, что это серьезная рана и что болеть она будет долго, может быть — всегда. А эти четверо неизвестных висели, как камень на шее, который мучительно хотелось сбросить. Он понял вдруг, почему. Камнем на шее висело не само убийство, а безнаказанность. Похоже, здесь, в Норде царили законы джунглей, точнее прерий, и этот вестерн не в кино, а в жизни был до дикости непривычен.

В задумчивости Женька скреб ногтем заусенец на указательном пальце. Заусенец не поддавался. Тогда он помог себе зубами и резко выдернул довольно приличный кусочек кожи. Выступила кровь. Он стер ее, и больше крови не было. И боли не было. Ни малейшей. Женька провел языком по губам: они были мягкими и идеально гладкими. Уже перепуганный, он шевельнул ушибленной и отмороженной ногой — она была абсолютно здорова! — и наконец, потрогал затылок.

— Ребята, — сипло и нерешительно начал Женька.

Они шумно спорили и ему пришлось крикнуть:

— Ребята! Я вакцинированный! Мне передалось от Ли.

— А мы? — спросил Станский после паузы.

— Черному неоткуда было, — рассудил Женька, — он спал всю ночь. А вот ты, Эдик… Впрочем, тоже нет. Потрогай свои губы.

Вывод напрашивался любопытный: обычные проститутки города Норда не вакцинированы — понятно, царство зеленых, как-никак. А высший серебряный класс держат, видать, для особых целей и многое им позволяют. И все-таки, вакцинировав Женьку, Ли, надо полагать, нарушила какие-то планы Кротова. То-то он так кипятился!