Катализатор для планеты (СИ)

― Вполне. И притом так, что никто не поймёт, как он исчез-з-з из з-з-запертой камеры! Но одному мне не с-с-справиться. Тебе обяз-з-зательно нуж-ж-жно с ним встретитьс-с-ся, как ты и хотела. Заодно и рассмотреть вс-с-сё вокруг, пос-с-считать в какой камере его держ-ж-жат и на каком уровне. Чем больш-ш-ше увидиш-ш-шь и запомниш-ш-шь, тем лучш-ш-ше.

― Само собой... Вот только узнает ли он меня? А вдруг разговаривать не захочет?

― Ты так с-с-сильно из-з-зменилас-с-сь?

Я улеглась на спину: головой на Макса, как на подушку, а ноги закинула на сиденье кресла.

― Мне сложно об этом судить... Я же себя со стороны не вижу. Когда в лесу жила, то себя совсем не видела, кроме как в отражении воды. А про глаза и волосы так и говорить нечего... «райское поле» оставило яркие отметины.

Гибкая шея изогнулась, и голова Макса легла мне на живот. Он молча рассматривал меня, и я почувствовала, что краснею.

― Что ты делаешь?

― Любуюс-с-сь...

― Вот дурак...― и щёлкнула его по лбу. Звук щелбана о крепкую, крупную чешуйку получился звонким.

― Он тебя уз-з-знает, ты ж-ж-же не один день ж-ж-жила с ними, да и говорить з-з-захочет... Он же там с-с-смерти ж-ж-ждёт... Я тоже ж-ж-дал... Ложис-сь с-с-спать, а я на раз-з-зведку с-с-сплаваю. Ес-сть нес-с-сколько воз-з-мож-жностей попас-сть в тюрьму, по каналу и по подз-з-земной реке.

― Макс... Почему ты мне помогаешь?

Ангалин криво усмехнулся:

― Влюбилс-с-ся...

― А если серьёзно?

― Хочетс-с-ся утереть наместнику нос-с-с, да и с-самому Великому террхану. Щ-щ-щёлкнуть их вот так, как ты меня сейчас-с-с. И к тому ж-ж-же я, лично, против «з-з-золотой» банды ничего не имею. Вс-с-се говорят, что ангалины ж-ж-жадные и нам нуж-ж-жно только з-з-золото. А оно нам, дейс-с-ствительно, очень нуж-ж-жно! И ты з-знаеш-ш-шь, з-зачем. От него з-з-завис-сит наш-ш-ша ж-ж-жизнь в море! Когда из глубин поднимаютс-с-ся панцирные ос-с-сьминоги или кархароны мигрируют через наш-ш-ши воды, нам приходитс-с-ся туго и только вс-спыш-ш-шки с-с-света способны их отпугнуть. А без-з-з золота ангалины не светятс-с-ся и не могут с-с-согревать с-с-себя в холодной воде. З-з-зачем золото людям?! Раз-зве их ж-ж-жизнь з-завис-сит от него так, как наш-ш-ша?!― на такое сложно было что-то возразить.

Макс уплыл, а я переоделась и улеглась. Спать не хотелось... Я лежала и перебирала в памяти все, о чём мы разговаривали. По словам Макса, выходило, что важно выяснить в какой именно камере держат Граса, а дальше дело техники. Проникнув в туннель за стенами камер, можно будет отодвинуть камень, там должен быть рычаг, и забрать Граса, а потом уйти тем же путём. Сейчас всё выглядело просто и исполнимо, но реальность может внести свои коррективы, и я даже не сомневаюсь, что внесёт. Первое, что сейчас нужно, так это организовать свидание, а там посмотрим.

Я закрыла глаза и очутилась не у двери в библиотеку или в ней самой, а опять в том странном, полутёмном коридоре. Я огляделась. По сторонам тускло горели лампочки, самые обычные лампы накаливания, только вкрученные прямо в стены. Я дотронулась до одной― холодная. А куда идти?! В обе стороны картина одинакова: бесконечный коридор с лампочками.

― Мозг! Мозг! Ты где?! Куда я попала?! Отзови-и-ись!

Никакого ответа. Я продолжала стоять, растерянно оглядываясь: «Что за коридор? Откуда он взялся?!»

― Мозг! Мозгово-о-ой!

― Кари! Девочка моя!

Я обернулась на голос. Профессор нёсся по коридору, махая руками. Полы халата развевались, а шаги отдавались гулким эхом. «Странно... Я вижу его и слышу... Смотрю, как он быстрым шагом, приближается навстречу, но... ничего не меняется, он, будто на месте стоит... или это я отдаляюсь? Я же стою столбом! Что за чудеса?! Зазеркалье какое-то...».

Я продолжала смотреть на Мозгового, мчащегося ко мне. Не знаю почему, но я повернула голову в противоположную сторону. Секунда... и профессор оказался рядом. Он сграбастал меня в объятия и принялся целовать в щёки:

― Девочка моя! Я так рад! Как ты тут оказалась?! Я никак не мог достучаться до тебя... Ты так иногда отгораживаешься, что дозваться невозможно!

От таких бурных эмоций я обалдела. Я знала, что он меня любит, чувствовала это... И чем дальше, тем больше. Но ведь он ― это я, а я ― это он... Ум за разум заходит!

― Мозг, я ничего не понимаю... Где мы?!

Он оторвался от своего занятия и поправил мою растрепавшуюся прядь:

― Как где?! В глубинах твоего разума, конечно!

― Моего?!

― Ну да.

― Мрачноватенько как-то, тебе не кажется?

Он захохотал и опять кинулся обниматься:

― Кари, ты попала так глубоко, что я сам только недавно начал тут появляться. Вот лампочки вкрутил, а то совсем был мрак.

― Я ничего не понимаю, Мозг... А библиотека где?

― Пойдём.

И хоть двигались мы прямо, возникло ощущение, что мы постоянно поворачиваем: то налево, то направо. Перед глазами одно ― прямой длинный коридор, а внутри какое-то круговое движение. Меня начало подташнивать, как в детстве на карусели, а потом... пол неожиданно ушёл из-под ног.

― Ка-а-ари... Ка-а-ари! Где-е-е ты-ы-ы?!― кто-то звал меня, только непонятно, чей это голос.