Катализатор (ЛП)

— Однозначно нет, — говорит он, поджимая губы. Губы, которые я бы очень хотела поцеловать. — И надеюсь, что никому не придётся сегодня стрелять.

Он ладонью касается моего лица, большим пальцем проводит по скуле, посылая мурашки по позвоночнику, несмотря на жар, доносящийся с кухни. Он оглядывает коридор, прежде чем наклониться ко мне. Его губы дразнят мои. С улыбкой он отстраняется и чмокает в щёку.

— Скоро увидимся, — и с этим словами он уходит.

А я возвращаюсь на кухню, вытираю томатный сок со стола, мою разделочные доски. Не обращаю внимания на любопытство во взгляде Трины и шепотки девочек, включая Кейли, которую больше всех съедает любопытство, зачем же Трей позвал меня.

Мой желудок скручивается в узел при мысли об этой спасательной операции. Что-то здесь не так. Я протираю столы, стараясь не думать, сколько всего может пойти не по плану.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

Отбой сегодня перенесли на два часа позже из-за вышедшего из строя генератора и невозможности осветить коридоры, пока его не заменят. Трина уверяет меня, что такое случается время от времени. Хорошая новость — у нас есть несколько резервных генераторов, которые можно использовать, пока основной в ремонте. Видимо, их подключают поочерёдно, чтобы не перегружать один-единственный генератор.

Я стою у раковины с фонариком и чищу зубы, пока Трина принимает душ. Трей со своей командой ещё не вернулись, и моё сердце тревожно стучит, когда я начинаю предполагать худшее. Я уже пыталась отправить ему сообщение, но ответа так и нет.

— Трея не было сегодня за ужином, — буднично говорит Трина, её слова приглушены льющейся водой.

— Ага, наверное, он с парой других ребят отправились на вылазку.

Сколько мне нужно выждать, прежде чем сообщить остальным? Сколько, прежде чем начать собирать поисковую группу?

— Вылазку? В такое время? Странно.

Она скептически воспринимает мои слова, и я не виню её. Она здесь намного дольше меня. Знает местные порядки, понимает, что как работает в лагере, как действуют члены «Грани», в том числе сам Трей.

— Это всё, что я знаю, — лгу я.

Трина выключает воду и отдёргивает занавеску, кольца скрежещут по металлической перекладине.

— Можешь подать полотенце? — просит она, указывая на вешалку с крючками рядом со мной.

Я беру его и передаю ей в руки, стараясь не смотреть на неё. Никогда не понимала девушек, которые могут спокойно выйти нагишом.

После того как Трина оделась, мы вместе выходим в коридор, освещая фонариками бетонный пол под ногами. Останавливаемся у моей двери и ждём, когда кучка шестнадцатилетних парней пройдёт мимо. Я узнаю одного с каштановыми волосами — это Джон, который охранял вход в тоннеле в тот день, когда мы с Треем навещали Чеза. Они кивают, желают нам спокойной ночи и идут дальше. Парень с рыжеватыми волосами пихает Джона, тот в шутку заламывает ему руку и голову.

Закатывая глаза, я поворачиваюсь к Трине:

— Мальчишки.

Она смеётся.

— Правильно! Кому нужны мальчики, когда у тебя есть мужчина?

Мои глаза распахиваются, а изо рта вырывается смешок. Я никогда раньше не думала о Трее как о мужчине, но тот, кто в девятнадцать лет может возглавить такую организацию, явно имеет право так называться. И в то же время этот мужчина в шутку дрался с двоюродным братом до потемнения в глазах и избегал меня несколько дней просто потому, что был слишком смущён нашим поцелуем.

Ну, может, он мужчина с мальчишескими чертами.

— Спокойной ночи, Сиенна, — Трина разворачивается, уходя.

— Хороших снов, — бросаю ей в след.

Я заползаю под покрывало, потому что ничем больше в этой темноте не займёшься. Но у меня не получается заснуть. Я слишком обеспокоена. Настолько, что мне кажется, будто ещё немного и моё сердце взорвётся от такой бешеной скорости.

Сколько мне нужно выждать?

Я даю час. Если он так и не вернётся, я кому-нибудь расскажу. Не знаю кому, но расскажу.

***

Я выхожу из комнаты и тихо иду по коридору с фонариком. Трей не пришёл ко мне, но это не значит, что он не вернулся. Я поправляю чёрную майку и одёргиваю пижамные шорты — хотелось бы мне, чтобы они были подлиннее, но это же из Павильона, а дарёному коню в зубы не смотрят.

И хотя я стараюсь ступать бесшумно, мои босоножки при каждом шаге шлёпают о бетонный пол. Я крадусь по тёмному коридору, сердце громко стучит в груди. От света фонарика на стенах появляются жуткие тени, и ещё хуже от того, что мои руки дрожат. В лагере ещё никогда не было так тихо. Но, справедливости ради, у меня и нет привычки гулять по этим коридорам ночью.

Я останавливаюсь у комнаты Трея и прикладываю ухо к двери, прислушиваясь. Ни звука.

Слегка стучу и жду, затаив дыхание. Ничего.

Пробую повернуть дверную ручку. К моему удивлению, она поддаётся. Не успеваю я осознать, что делаю, как дверь открывается.

Осматриваю комнату Трея с фонариком. Пусто. Кровать заправлена, на столе стопки книг и разных бумаг, на деревянном стуле сложенная одежда.

Страх охватывает меня, я падаю на его кровать. Сказать ли кому-нибудь? Или ещё подождать?