Катарина. История одной куртизанки

Одна его рука сжала мою талию — сильно, властно, а вторая пробежалась вверх по спине, скользнула на затылок, переместилась на скулу, приподняла моё лицо… и только после этого Его Высочество меня поцеловал. Я же едва не сошла с ума от этих ощущений, от безудержной невероятной нежности, от всепоглощающего счастья, от дикого желания прижаться к нему и никогда больше не отпускать.

— Прости, что я так вломился, — проговорил он, почти сразу отстранившись.

Но сейчас куда сильнее меня волновало, что он прервал поцелуй, который я так долго ждала, который уже и не рассчитывала получить. И лишь когда, вспомнив о приличиях, мой принц выпустил меня из объятий и сделал шаг назад, поняла, насколько странно себя веду.

— Это ты прости… что так набросилась, — пролепетала, смутившись. — Я… испугалась. Думала это грабители или… кто похуже, — добавила, сглотнув. — И когда увидела тебя, просто не смогла сдержаться. Прости… ты точно не привык к такому.

Но тот только усмехнулся, посмотрел на меня с откровенной улыбкой и, поймав мою руку, поцеловал запястье.

— Знаешь, к чему я привык? — с горечью спрсил Его Высочество. — К постоянному лицемерию. К правилам, к поведению в строгом соответствии с протоколом. К общению, основанному на расчете. К фальши и вечной необходимости держать лицо. А твои эмоции, Каттиша, они чистые. Ты на самом деле рада меня видеть. И делаешь лишь то, что считаешь правильным, а не то, чего требует этикет. Ты настоящая. Именно это и цепляет меня куда больше всего остального. Потому тебе нет причины извиняться. Это у меня есть причина сказать тебе «Спасибо».

Я смотрела ему в глаза и не верила, что это не сон. Что он на самом деле пришёл ко мне, что сейчас мы стоим посредине небольшого холла моего дома…

— Проходи, пожалуйста, — проговорила, опомнившись. — Хочешь чего-нибудь? Может, горячего чая? У меня, кстати, есть отличное карильское вино.

— Нет, благодарю, — бросил он, как-то особенно тяжело вздохнув. — Увы, Катти, я умудрился попасть под дождь и промок до нитки. Потому мой визит не затянется. Мне, по-хорошему, вообще не стоило появляться у тебя в таком виде, но я не удержался.

И только теперь я сообразила, что его одежда на самом деле насквозь мокрая, а с неё на пол стекают тонкие ручейки воды. На лице Дамира тоже виднелись мелкие капельки, попавшие туда с мокрых тёмных волос, а его чёрные длинные ресницы и вовсе слиплись от влаги. Но при всём этом он выглядел так поразительно мило, что я не могла его отпустить. Никак.

— Останься, — сказала, решив, что мне уже поздно строить из себя леди. — У меня есть свободная комната. Я принесу тебе подогретого вина с травами, чтобы ты не простудился. А к утру твои вещи высохнут.

Дамир смотрел на меня с искренним удивлением. Кажется, подобного предложения он не ожидал никак. Более того, даже не предполагал, что у меня повернётся язык сказать такое. Кажется, я вообще для него была исключением разом изо всех правил.

Но вдруг смятение на лице принца сменилось улыбкой, а в синих глазах появилось так любимое мной тепло.

— Полагаю, если ты вышла открывать сама, значит, в доме нет слуг, — заметил он, задумчивым тоном. А получив от меня подтверждающий кивок, продолжил ещё более лукавым тоном. — И, тем не менее, ты предлагаешь мне остаться с тобой под одной крышей? На ночь? Катарина, при всём моём уважении, это слишком.

— При всём моём уважении, Ваше Высочество, — бросила, обратив к нему его же фразу, — у меня нет родственников, которые покарают меня за подобное поведение. Я не принадлежу к древнему знатному роду, меня не сковывают многочисленные правила аристократии. Я ведь не зову тебя в мою постель. Ни на что не намекаю. Я просто не хочу, чтобы ты заболел.

Он же в ответ на эту тираду только ласково улыбнулся, шагнул ближе и, мягко сжав ладонями моё лицо, нежно поцеловал в губы.

— Катарина, я маг. И с того момента, как в двенадцать лет во мне проснулась сила, не болел ни разу, — проговорил он. Его губы почти касались моих, и от этих ощущений я попросту млела. — И мне бы не составило труда высушить собственный костюм, или, на худой конец, построить портал прямо во дворец. Но сейчас, увы, я слишком устал. День был… на редкость поганый.

Он закрыл глаза, видимо, надеясь хотя бы так отгородиться от негативных воспоминаний, а я обняла его, снова прижалась к нему всем телом, упрямо игнорируя тот факт, что и мой халат, надетый поверх ночной сорочки, стал мокрым и теперь неприятно холодил кожу.

— Останься, — прошептала у самого его уха, приподнявшись на носочках. — Я понимаю, что это неправильно, но само твоё появление здесь для меня — чудо.

— Катти, пойми, хорошая моя, — ответил от таким же шёпотом. — Ты своей открытостью, своей податливостью просто с ума меня сводишь. Я ведь не удержусь, зная, что ты спишь за стенкой. А это неправильно. Мы с тобой так мало друг друга знаем.