Катарина

— Я не пойду к нему ни под каким предлогом, — твердо заявила помещица. — Доктор Циглер состоит в партии…

— Ты с ума сошла?! — возмутилась Маргарет, бренча приборами об тарелку. — Хочешь, чтобы ребенок до конца дней своих остался никому ненужным шизофреником?!

— Пусть лучше он останется никому ненужным, но он будет рядом со мной, а не в газовой камере! — сквозь зубы процедила Генриетта. Ее голос дрожал, и от осознания этого сердце болезненно сжалось. — И ни один доктор… слышите меня?.. Ни один доктор не поставил ему шизофрению! И не смейте так говорить об Артуре! Он все слышит и все понимает!

В тот момент я не выдержала и вступила в просторы обеденной залы с горячим чайником в руках. Женщины тут же умолкли, как только увидели меня. Фрау Шульц опустила рассерженный взгляд в тарелку, а свекровь ее презрительно разглядывала мой внешний вид.

— Ты что не знаешь элементарных вещей? — возмутилась Маргарет. — Прежде чем зайти к хозяевам нужно стучаться. И не смей забирать тарелки без спроса! Кому-то из присутствующих они могут пригодиться.

Я испуганно отпрянула от стола, пряча руки за спиной.

— Бабушка, не кричите на Китти! Она мой хороший друг! — раздался обиженный голос Артура.

Мальчик встал со стула и подбежал ко мне, крепко обвив мою талию руками. Я невольно обняла его в ответ, потрепав пшеничные волосы.

— Что за вздор, мальчик мой? Ты не можешь с ней дружить! — рассердилась Маргарет, изумленно похлопав ресницами. Ее растерянный взгляд тут же направился в сторону Генриетты.

— В последнем письме я говорила вам о… Китти, — безучастным голосом произнесла фрау Шульц. — Артур заговорил во многом благодаря ей. И с помощью Китти повысилась его успеваемость. Это может подтвердить профессор Шмидт.

— Это неслыханно! — возмутилась женщина, сдержанно всплеснув руками. — Мой внук не должен иметь в друзьях какую-то русскую девку!

— Довольно! — воскликнула Генриетта, не выдержав давление со стороны свекрови. Она молниеносно встала из-за стола, скрипя ножками стула, и возмущенно хлопнула руками по столу. — Китти, уведи Артура в свою комнату, и не покидай его пока он не заснет. И позови сюда Тату, пусть обслужит фрау Шульц.

Я изобразила книксен под строгим взглядом Маргарет и забрала мальчика на второй этаж. Всю дорогу до комнаты он спрашивал почему его бабушка назвала меня русской. Я уклонялась от ответа и старалась отвлечь его различными игрушками, пока его выбор не пал на солдатиков. Артур достаточно быстро отвлекся от выходок сварливой женщины и принялся играть в солдатики за немцев, а я, по обыкновению, играла за русских.

Вечер плавно перешел в ночь. Я поцеловала спящего Артура на прощание и последовала в свою новую комнату, принадлежавшую когда-то Амалии. Еще днем я перенесла свои немногочисленные вещи, поэтому принялась снимать фартук, а затем и платье горничной. Но как только руки дотянулись до молнии на платье, я услыхала, что в комнате уже была не одна.

— И как только она позволила тебе поселиться в спальне Амалии, — с презрением процедила Маргарет, стоя в дверном проеме. В ее голосе отсутствовала вопросительная интонация, а высокомерный взгляд холодных серых глаз скользил по моему лицу.

Я застыла на месте, оставаясь в черном платье горничной без передника. Глаза растерянно блуждали от двери до женщины. Я не знала, чего от нее было ожидать, поэтому решила помалкивать.