Катарина

По ночам подруга приходила ко мне в спальню, и мы вместе плакались друг другу. Она высказывала мне все то, что наговорила ей за день злющая фрау Маргарет, а я совершенно откровенно делилась с ней переживаниями о Мюллере. С того момента, как я впервые рассказала о своих терзающих чувствах к немецкому офицеру, мне вдруг стало невероятно легко. Ведь все те месяцы я хранила в себе тот тяжкий груз, рвущий душу, и совершенно боялась поделиться с миром. Асенька, добрая душа, никогда не осуждала меня, а напротив, поддерживала и помогала в тот непростой для меня период.

Вот только одно я утаила от нее. Информацией о моем побеге железобетонно владели лишь я и Лёлька, больше никого мы в это дело не посвящали. К тому же, как только я узнала о положении Аси, тут же передумала сообщать ей в последний момент о том, что скоро встречусь с сестрой.

Время шло медленно. За окном небо подозрительно хмурилось, тучи постепенно сгущались. Февраль сорок третьего выдался таким же дождливым, что и лето, и осень, поэтому снега было не видать. Я расстроилась, когда после обеда с неба посыпались первые капли дождя, ведь это означало, что ехать мне придется по скользким и грязным дорогам. Да, я собиралась ехать в прачечную на велосипеде, Ванька и Колька обучили меня езде на столь непривычной для меня конструкции. Фрау Шульц выдала им два велосипеда для езды в Эдинбург на базар, один из которых послужит мне транспортом до прачечной.

— А ты куда собралась? — привычным недовольным тоном произнесла Маргарет, заглянув в мою спальню.

Я расчесывала волосы перед туалетным столиком с овальным зеркалом, чтобы после собрать их в элегантный пучок.

— Фрау Шульц сказала мне привести себя в порядок перед гостями, — невозмутимо ответила я, мельком взглянув в ее сторону.

— Чтобы опять изображать кузину Артура? Как же мне надоел этот чертов спектакль! — возмутилась женщина, сдержанно всплеснув руками. — И чтобы ты понимала…ни одна уважающая себя немка не будет ходить с такими длинными волосами. Это прошлый век! Они выдают в тебе деревенщину! В моде уже лет тридцать как волосы средней или короткой длины. Мода до России во все времена доходила со скоростью черепахи…

— А вы не переживайте, скоро все закончится, — равнодушно процедила я, принимаясь за конструкцию прически.

— Что ты… что ты имеешь в виду? — растерялась женщина, и я впервые в ее голосе уловила обеспокоенные нотки.

— Война… она же не навсегда, — будничным тоном произнесла я, беззаботно пожав плечами.

— Ты что пугать меня вздумала, русская девка?! — возмутилась Маргарет, переплетая руки на груди. — Да у нас за подобные слова можно за решетку угодить! Посмотрим, как ты заговоришь, когда наша непобедимая армия освободит Россию от коммунистов. Такие как ты еще долгие годы будете нам прислуживать и спасибо говорить!

Да, таким как она я и должна была говорить спасибо за гибель матери и брата.

Я нервно стиснула зубы и подавила невероятное желание закатить глаза. Спасла меня фрау Шульц, которая проходила мимо по коридору второго этажа.

— Мама, вас Артур обыскался, — сказала Генриетта, окинув свекровь мимолетным взглядом.

Маргарет лишь недовольно скривила губы в ответ на обращение невестки, гордо вздернула подбородок и вышла прочь из комнаты.

— Что-то случилось? — я обеспокоенно оглянулась на помещицу.

— Нет, просто решила спасти тебя от моей надоедливой свекрови, — честно призналась Генриетта, принимаясь оглядывать бывшую комнату ее дочери. — Что это за веревка на тумбе?

Я улыбнулась, проследив за ее взглядом.

— Это мой нательный крестик… православный.

— Ох, извини. Из-за нервов зрение совсем ни к черту, — призналась женщина и присела на край двуспальной кровати. — А я… я думала коммунисты полностью уничтожили христианство в России.