Катарина

— А с офицериком моим поможешь разговор поддержать? — тут же встрепенулась Оля, с надеждой в янтарных глазах взглянув в сторону Аси.

— Хельга, — вдруг раздался тихий голос Амалии. — Будь добра, принеси плед со второго этажа, фрау очень замерзла. И принеси чашечку чая, он уже настоялся.

Ольга мгновенно подскочила, покорно кивнула молодой хозяйке и тут же побежала в сторону лестницы.

— Кто из вас двоих говорит по-немецки? — спросила блондинка, обращая взгляд в нашу с Аськой сторону. Она продолжала стоять на коленях на ледяном полу, с нежностью поглаживая руку матери.

Лицо девушки было достаточно миловидным, с благородными чертами и буквально с первого взгляда выдавало ее юный возраст. Она была точной копией матери: такой же точеный профиль, нос с заостренным кончиком, тонкие светлые брови, большие светло-голубые глаза, маленькие губы, бледная кожа и волосы необыкновенного светлого оттенка, словно лучи солнца.

— Я, фройляйн Шульц. Меня зовут Ася, — тут же отозвалась подруга.

— Прошу тебя, Ася, догони гер Мюллера и попроси его вызвать доктора, — сдавленным голосом произнесла Амалия.

Ася коротко кивнула и тут же последовала указанию молодой хозяйки. Но я все же успела уловить в ее глазах отголоски испуга перед молодым офицером.

Спустя несколько минут, когда фарфоровая чашка с чаем была в руках у фрау Шульц, теплый плед с красивым витиеватым узором покрывал ее дрожащее тело, а все остальные горничные стояли со мной плечом к плечу, молча ожидая новых указаний, в гостиную зашел офицер Мюллер. Он немедля снял головной убор и взглянул на Амалию.

— Доктор прибудет в самое ближайшее время, — хладнокровно отчеканил офицер, словно отдал очередной приказ. — Вам помочь довести фрау Шульц до спальни?

— Благодарю, — с усталой улыбкой произнесла девушка, сверкнув небесно-голубыми глазами в сторону мужчины. — Алекс… прошу вас, останьтесь с нами ненадолго. Мне и матушке с вами намного спокойнее.

— Я бы с радостью, но мне нужно вернуться в штаб. Служба, сами понимаете…

— Подойди ко мне…

Фрау Шульц, которая все это время сидела неподвижно и бесцельно смотрела на пепел в камине, вдруг подала голос и указала рукой в мою сторону. Я недоуменно покосилась на Асю, ожидая от нее перевода, а она лишь слегка подтолкнула меня рукой вперед. Пару шагов спустя я оказалась напротив немецкой помещицы и практически плечом к плечу к офицеру Мюллеру.

Женщина потянула дрожащие руки, чтобы ухватиться за мою кисть.

— Милая, кем бы ты не была до этого, отныне ты будешь Китти, — тихо произнесла она сдавленным голосом. — Ради моего сына… Я четыре года молилась, чтобы он заговорил, чтобы сказал мне хоть слово… назвал маменькой.

Ее взгляд светло-голубых глаз — в точности таких же, как у ее детей — был полон печали и вселенской скорби. Лицо с правильными чертами и тонким заостренным носиком, еще полчаса назад было бледным как мел — не восстановилось от слез. Заплаканные красные глаза, синие уставшие веки, розоватые щеки, дрожащие руки и слегка потрепанная прическа из русых волос, собранная в когда-то бывший элегантный пучок — буквально все являлось наглядным свидетелем ее эмоционального срыва.

Я лишь нервозно улыбнулась, не в силах отвести от нее взгляд.

— Я не понима…