Катарина

Он коротко кивнул и последовал в сторону двери, но я вовремя окликнула его.

— Постойте… как вас зовут?

Он растерянно оглянулся, будто не ожидал подобных вопросов с моей стороны, но тут же взял себя в руки и натянул привычное непроницаемое выражение лица.

— Роттенфюрер Макс Вальтер, — отчитался парень.

— Гер Вальтер, вам известно куда ушел гер Мюллер и как долго мне его ждать? — неуверенно пролепетала я, тщательно проговорив каждое слово.

Изумрудные глаза всего на пару секунд недоуменно метнулись в сторону, а брови хмуро встретились на переносице.

— Не могу знать, фройляйн. Оберштурмбанфюрер не докладывает о подобных вещах.

Я изобразила нечто, схожее с улыбкой, и коротко кивнула. Он повторил за мной и быстрым шагом последовал к двери, а затем скрылся также быстро, как и появился. Я бросила любопытный взгляд на небольшой серебряный поднос: на нем стояла кружка чая из белого фарфора со струящимся паром и парочка необычных крендельков с крупной солью, бережно завернутых в салфетки. Как только взяла в руки один из аппетитных мягких крендельков, желудок тут же отозвался ноющей болью. Со всеми навалившимися событиями я и вовсе позабыла о существовании голода.

И где только пропадал Мюллер? Наверняка ушел ужинать по-человечески с тем мужчиной в здешнюю столовую, а меня оставил здесь доедать остатки соленого кренделька.

— Даже не знаю, что вам понравилось больше: брецель… сидеть в моем кресле или читать немецкую литературу, — в какой-то момент раздался надменный голос Мюллера.

Глава 12

Я едва не подавилась вторым крендельком и совсем потерялась во времени с книгой, когда офицер неожиданно нагрянул в кабинет.

— Бреце… что? — опешила я, подорвавшись со стула.

— То, что вы с аппетитом умяли, — он подошел к столу, положил офицерскую фуражку с металлическим орлом и устало выдохнул. — Традиционная немецкая выпечка еще со времен четырнадцатого века.

— Похож на русский калач, — я смутилась его внезапному визиту, но виду не подала. Лишь встала с места Мюллера с книгой в руках и поспешила присесть на софу. — Но вы же пришли не о выпечке поговорить?

А брецель и правда был вкусный. Я впервые пробовала что-то подобное.

Он коротко ухмыльнулся, устремив взгляд куда-то перед собой, и устало расстегнул пуговицы на серой шинели одну за другой. Затем повесил ее вместе с кителем на спинку стула и остался в серых брюках галифе и белоснежной рубашке с черными подтяжками. Мужчина хотел было что-то сказать в ответ, но вдруг заприметил книгу, которую я удерживала в руках, и взгляд его в миг стал хмурым.

— Я не разрешал вам брать книги, Катарина, — строгим голосом произнес он, расстегнув удушающую верхнюю пуговицу на воротнике рубашки. — Нарочно выбрали «Критику чистого разума»?

— Я не… Мне просто понравилось изучать язык подобным способом! — я возмущенно поджала губы. — Вы оставили меня одну на целых три часа в этом кабинете. Что мне оставалось делать? Вы хотите сказать, что, прежде чем сделать шаг, мне следует спросить у вас разрешения?!

— Достаточно не трогать вещи, не привлекать к себе излишнее внимание и не допрашивать моих подчиненных, — равнодушным тоном проговорил Мюллер, усаживаясь за стол.

— Допрашивать?! — я возмущенно подскочила с софы. — Я всего лишь уточнила у него… и вообще… Да как вы… Не привлекать внимание? Да мое появление здесь это уже сплошное привлечение внимания! Вы видели, как они смотрели на меня? Словно у меня выросла вторая голова!

— Это вынужденная мера, — он устало выдохнул, принявшись листать папки с бесконечными листами бумаги. — К тому же, их тоже можно понять. Никто не предупредил о вашем визите, да и женщины дальше КПП в большинстве своем не проходят… особенно столь юные, — мужчина с грохотом захлопнул картонную папку и поднял взгляд в мою сторону, вопросительно вскинув бровь. — Или вас смущает, что на вас смотрят мужчины? Что ж, ничем не могу помочь. Вы здесь в первый и последний раз… можно и потерпеть.

Я раздраженно громко выдохнула, показав свое пренебрежение к развернувшимся событиям. Подошла к книжному шкафу и показательно громко задвинула книгу на первую попавшуюся полку. По кабинету раздался тупой стук, и я развернулась в сторону офицера, с вызовом переплетая руки на груди.

— Я не понимаю, что я здесь делаю. Артур может в любую секунду подвергаться опасности.

— У меня много работы, Катарина, и я не могу прохлаждаться на улице посреди ночи, — безучастным тоном ответил он, делая пометки карандашом. — Отпустить к фрау Шульц я вас тоже не могу, возникнет много вопросов и ненужной паники. Я усилил поиски по всему городу, мои люди прочесывают каждый угол, допрашивают местных жителей и уже напали на след мальчика. Ближе к рассвету его уже найдут. В «Розенхоф» вы вернетесь только с Артуром. А пока вы можете прилечь на софу и вздремнуть. Дальнейшее продолжение диалога считаю бессмысленным.