Катарсис

Улирих с размаху нанес рубящий удар по одному из великанов, но тот не глядя, словно отмахиваясь от надоедливого насекомого, парировал его. Неожиданный толчок тяжелой ногой в живот отбросил магистра на несколько метров назад. Быстро поднявшись на ноги и оглядевшись, он увидел целостную картину боя. Его крестоносцы с праведной яростью пытались уничтожить порождений ада. Но на каждый их удар бездушные отвечали серией машинально отточенных приемов. Играючи, даже не смотря на своего противника, они лишали крестоносцев то рук, то ног. Покалеченные рыцари падали на холодный каменный пол, истекая кровью пытались отползти подальше. Но бездушные непременно, как бы мимоходом добивали их, вонзая свои мечи в зазоры шлемов. Улирих снова бросился в бой. Размахнувшись посильнее, ему удалось попасть по одному из молчаливых убийц, но его меч едва ли мог пробить столь тяжелую броню. Бездушный ответил серией веерных ударов. Магистр отчаянно пытался их отразить, но скорость, с которой они сыпались, была просто не человеческой. Улирих упал на спину, рубленная рана в области груди сковала болью все тело. Звенья кольчуги и брызги крови падали на каменный пол. Рыцарей почти не осталось, они все были уничтожены. Последние два крестоносца бросили свои мечи и что было сил принялись бежать к выходу из зала. Бездушный воин в «терновом венке» сделал несколько шагов следуя за ними и с размаху бросил сначала один, затем второй топор. Оба достигли своей цели. Топоры точно угодили в головы крестоносцев, разрубив шлемы и расколов черепа. Реки крови хлынули по их белым мантиям, с гулким грохотом рыцари упали лицом виз на каменный пол.

Улирих с трудом встал на ноги. Рана на груди была не очень глубокой, но сильно кровоточила. Вокруг него, кольцом стояли бездушные. Только что раскроивший черепа его братьев гигант вошел в центр круга, предварительно забрав у одного из своих воинов меч. Он без эмоционально встал в трех метрах от магистра и смотрел сквозь него своими мертвыми глазами.

— Все еще хочешь забрать это копье? — Вставая с трона, спросил Бальтазар. — Тогда одолей Харн'каирн Горна, лидера «предрассветной звезды». И я отдам тебе реликвию.

— Твои чудовища ничто перед волей Господа! — Не унимался Улирих. Его борода и белая мантия пропитались кровью, а глаза полнились решимостью. Он видел в этом свое предназначение.

— Твои «святые» войны убивают, грабят и насилуют людей. Я больше праведник, чем каждый из вас! Не прикрывайся Богом, когда творишь грехи смертный! Ты глуп, жесток и жаден. Подобные тебе по головам готовы идти к своей эгоистичной цели. Святых в этом мире нет, уверяю тебя. И твоя жертва, будет напрасна.

— Ты лжешь демон, что бы запутать и сбить меня с пути истинного!

— Вот и проверим… Харн’каирн Горн, убей его.

Неподвижный до этого момента великан начал быстро приближаться.

Улирих бросился на него. Два непревзойденных удара подряд были с легкостью парированы, казалось чудовище неуязвимо. Держа рукоять клинка обоими руками, магистр замахнулся, занеся меч высоко над головой. Но закончить начатое ему было не суждено. Харн'каирн развернувшись в пол оборота, разрубил тело Улириха поперек. Меч выпал из рук рыцаря. Верхняя часть тела упала чуть поодаль от нижней. Внутренности развалились по залитому кровью полу дворца. В глазах магистра темнело, для него все закончилось. Бездушный развернувшись, встал в строй.

— Какие же все таки они глупцы. Ладно, нам пора уходить. Надеюсь, по пути мы не встретим еще самоубийц, которые захотят забрать у нас копье.

Бальтазар неспешно заворачивал реликвию в плотную, грубую ткань. Его бездушные войны молча стояли рядом.

Глава 9 «Гром на небесах»

Второе небо. Зал созидания

Начало 1-го века нашей эры

На следующий день после гибели Спасителя

Караэль занял свое место на одном из гранитных уступов стены зала созидания. Длинные, широкие рукава белоснежной накидки скрывали тонкие кисти рук. Красивое, безмятежное лицо пряталось за, непослушными, растрепанными ветром седыми волосами. Запавшие щеки и выступающие скулы предавали ему измученный, страдальческий вид. Большие как два озера глаза наделяли его образ чем-то детским, чистым, непорочным. Поправив рукой волосы, он развернулся к стоящему на соседнем уступе брату.

— Разреженный воздух… Будет гроза. — Глубоко вздохнув, произнес Караэль.

— Ты боишься грозы? — С улыбкой спросил его брат.

— Нет Азазель, мне не ведом страх.

— А как же страх перемен?

— Зачем же мне их бояться, все перемены к лучшему. Настороженно ответил Караэль.

— А если Господа заменит другой? Достойный править! Как тебе такие перемены? — Блеснув маленькими глазками, поинтересовался Азазель.

— Что ты такое говоришь? Твои речи полны яда и лишены смысла. — Караэль возмущенно нахмурил лоб и чуть прищурился.

— Ты слеп брат, рас не видишь, как новый Бог восходит на престол за место старого.

— Азазель, ты говоришь греховные вещи! Мне больно слышать твои слова!

— Значит боль тебе ведома? — Улыбка Азазеля стала еще шире, больше напоминая звериный оскал.