Катарсис Империи

С этого момента - восьмое марта мой самый ненавидимый в году день. Я не сексист и против Международного женского дня ничего не имею, но, во-первых, такого праздника еще не существует, а во-вторых - существуй он в данный момент, то сделал бы мою жизнь еще ужастнее.

- Ах ты ж жеваный енот! - Утро первого марта я встретил будто герой песни КиШа: 'Крик подобен грому - дайте людям рому!'. В смысле - крик был громогласен. Без рома. Ну, правда.

Доставивший мне секретную телеграмму сотрудник контрразведки в ту же секунду, услышав мое рычание, поспешил скрыться за дверью каюты.

'Петербург ждет решительных действий. К вам едут ВК. Первая батарея прибудет следущим эшелоном, 4 орудия. Два эшелона боеприпасов. Вторая батарея может не успеть. Лучше направить ее во Владивосток...'

На самом деле, телеграмма была длинная и весьма содержательная, но, я ее откровенно говоря даже до середины не дочитал.

За прошедшие двое суток я проспал всего два часа. По часу на каждые из истекших двух подходов по двадцать четыре. Состояние, в котором я пребывал на момент получения специального послания, было сродни тому, что чувствует человек с активной жизненной позицией утром в субботу. После выпитого. И кальяна. Очень плохого кальяна. Вот только, от этого нифига не легче. Так же хочется вывернуться наизнанку, попить и выспаться пару дней.

С началом марта противник активизировал свои, порядком подзатихшие в феврале, ночные вылазки. Внешний рейд, несмотря на проведенные нами мероприятия по фортификации и минированию, по прежнему, представлял из себя ристалище легких сил обоих флотов.

С первого по пятое марта противник дважды пытался повторить свою провальную затею с брандерами. Блин, да собака Павлова уже поняла бы, что это провальная идея - заблокировать выход из бухты. Но нет же, японцы с редким азиатским фанатизмом (фетиш у них такой что ли - впихнуть невпихуемое?) превозмогали реальность под крики 'Банзай', которые уже стали синонимом легендарного девиза 'Слабоумие и отвага!'.

Вдоль берега, у основания Электрического Утеса прочно обосновался целый парк выбросившихся на сушу пароходов, которые стараниями бойцов с вышеуказанной батареи находили свой последний приют не там, где хотели их командиры. Впрочем, импровизированные береговые 'форты', так же не дремали, периодически пощипывали миноносцы противника, которым кто-то глупый сказал, что можно ставить мины у нас под носом. По какой-то причине, ставить миннные банки за пределами территориальных вод, японцы стеснялись. Несмотря на то. Что акватория в принципе объявлена зоной боевых действий. Ладно-ладно, я вас скоро отучу вообще под Артуром безобраничать, ван Борейко и Ивановым уже ходят и перешептываются.

К слову сказать, определенная польза в том, что японские миноносники так небрежно вскрывают свои постановки, играла так же нам на руку. Например, минные катера, которые массово стали применяться для траления, подобрали остатки японских деревянных приспособлений, в которых Вервольф и Капер мгновенно опознали устройства для быстрой постановки мин. Устройства, по сравнению с теми, которые разработал Капер, конечно, примитивные - все же, деревянные детали, плавающие в открытом море заставляют вражеского команжира кое о чем задуматься.

Так или иначе, японцы упрямо, подобно носорогу, бились о стену нашей приморской защиты. Пусть это и забавляло многих молодых офицеров, дескать, макаки так весь флот свой перетопят (мы же в долгу не остаемся, периодически топим мелочь, но чаще - подстреливаем и упускаем подранков). Но, те, кто хотя бы догадываются о теории больших чисел, понимают, что однжды, количество перерастет в качество. И тогда, десант под Бицзыво неминуем. А там дальше - осада, что не есть хорошо. Как бы Вервольф, Вельхеор и Гарик не убеждали меня в надежности подготавливаемых рубежей.

Самое приятное в том, что нам удавалось отражать брандерные атаки состояло в том, что пароходы к нам японцы отправляли не пустые. Сперва так они вообще грузили их первоклассным углем, который без стеснения сжигался впоследствии в топках наших кораблей. С брандеров удалось поснимать несколько малокалиберных пушчонок, которые передали на берег Но, чем больше становилось атак, тем хуже были пароходы - подумать только, котлы на последних так вообще в хлам убитые! Ни стыда, ни совести у врага. Такую рухлядь подсовывать! Но, надо признать, некоторые из кораблей были весьма в пристойном состоянии и после войны, можно было даже подумать об их восстановлении и включении в торговый флот, тем более, как заявили мне осмотревшие их специалисты с эскадры - снять большую часть кораблей с мели не стоило особых трудов, но вот их дальнейшая судьба вызывала опасения, поскольку многие бы и тысячи миль экономных ходом бы не прошли, как потопли без неоходимого ремонта. Тем более, что в последних своих брандерах противник стал просто насыпать щебень с камнями, превращая тюмы этих кораблей в бетонные короба.