Катарсис. Подноготная любви (Психоаналитическая эпопея)

П.: Первое, что в голову приходит? С восемнадцати. Только… Ты знаешь, такое ощущение, что я её даже и не увидел. Так, постояла рядом, а может быть, даже просто прошла мимо, походя изуродовала, а я и не заметил… Может, когда-то за спиной стояла. Нет, не за спиной — слева и чуть позади. На полшага… А влево: метр — метр двадцать.

В.: Так. Хорошо. Что же надо сделать, чтобы избавиться от её влияния?

П.: Ух, ты! Страх какой!

В.: Что?

П.: Столб исчез — престол появился, а маска в царицу превратилась. Сидит передо мной во всей своей мощи! Не обойти! Страшная! Восточное что-то… Восточная величественность. И золотой вокруг неё венец — не венец… Ореол? Словом, что-то вокруг головы золотое. Золотые лучи. Напоминает нимб, ореол, который вокруг головы святых рисуют. Только не однородной, а весь в радиальных линиях. А лица нет — маска. А ведь самая главная — эта! Только не знаю, для меня ли лично, или вообще.

В.: Для тебя. Продолжай работать.

П.: Сдираю позолоту… Сдираю… Медленно идёт… Так… Однако!

В.: Содрал?

П.: Нет, ещё не совсем. Как она, однако, меняется! И тем хочет ускользнуть! А вообще чувствуется, что за всей этой позолотой, ореолом, да вообще всем её образом кроется какая-то грандиозная психологическая правда. Какая-то ассоциация с блудницей на звере… Надо будет потом поразмышлять… Всё! Нет, не всё — лучи остались… Сдираю весь этот ореол, свечение… Свечение ей нужно, чтобы ей поклонялись… Теперь всё! Потеряла силу! А теперь даже исчезла! Уф, как хорошо!

В.: Что ты хочешь этим сказать?

П.: Очень хорошее ощущение в теле. Такое облегчение! Легко! Хорошо, как никогда. Чего только я из себя ни вытаскивал, но чтобы после так хорошо становилось — такого не было. В первый раз… Послушай, а может быть, я в своём творчестве с этой главной боролся? В конце концов, творчество это ещё и способ освобождения. Почему меня привлекала столь странная тема: языческое женское божество Кибела и ей поклоняющийся Руф? В общем-то, хороший парень? Этот Руф, а?

В.: Да.

П.: И смотри, как интересно получилось: читали сегодня про великую блудницу, которая была разряжена в золото и жемчуга и одета в дорогие ткани — синие и красные! Надо бы это осмыслить: почему? И почему до главного я во все предыдущие сеансы не мог добраться, а после чтения «Откровения» — пожалуйста! Как тогда твоё разрезанное сердце. Это очень-очень важно! Может быть, какая-нибудь программа была с защитой?

В.: Вот ты и разберёшься. Всё может быть. И ещё раз: как твоё самочувствие?

П.: Чрезвычайное! Всё, открываю глаза.

В.: Спасибо за сеанс. С тобой очень приятно работать. Ты ведь сам всё и делаешь. Не страшно ошибиться.

П.: Как мне приятно, когда ты мне говоришь «спасибо». По любому поводу! И…

(Конец стенограммы. Сами понимаете, что сеанс психокатарсиса из медицинской формы перешёл в другую, с поцелуями.)

* * *

Сеанс в дальнейшем был продолжен (см. следующую главу). Почему-то в этот раз наш Психотерапевт не смог полностью проявить ту конкретную ситуацию с появлением великой богини-блудницы, которая с ним случилась в его 18 лет. Странно, зашёл ведь достаточно далеко, определил, что источник чрезвычайно важной для его жизни психоэнергетической травмы был ему незнаком (как впоследствии оказалось, знаком, но весьма поверхностно) и находился слева в метре и чуть сзади, на полшага. Интересно это словосочетание — «полшага». Можно уже было бы и догадаться, что происходило дело на ходу. Но не догадался. В этот раз.

Глава пятидесятая Первая «любовь» (Техника психокатарсиса)

П.: Давно хотел проработать один вопрос… Позанимайся со мной, пожалуйста… Великая, между прочим, до сих пор тайна была от всех.

В.: А почему не сам?

П.: Не знаю… Может, потому, что мне приятно, когда ты рядом? А может, потому, что ты задаёшь такие вопросы, которые я себе никогда бы не задал. Позанимаешься?

В.: Ты бы задал себе ещё лучшие.

П.: Ты думаешь?.. И всё-таки, позанимайся, пожалуйста, со мной.

В.: Как скажешь. Садись. Или ляжешь?

П.: Лучше сяду.

В.: Так с чем бы ты хотел поработать?

П.: Помнишь, я тебе рассказывал, что этим летом, до того как мы с тобой встретились, я разыскал ту, которую я называл «первая любовь»?

В.: Помню.

П.: Да, разыскал и, поговорив с ней по телефону, в очередной раз понял, что она совершенное «не то». Как и тогда, 18 лет назад, говорить с ней не о чем. Общего — ничего. И хотя она заметно аутична — всё-таки дочка офицера и алкоголика, тем не менее, нет такого ощущения, что она наносит какие-то особенные психоэнергетические травмы.

В.: А с чего ты взял, что она аутична?