Катарсис. Стрела времени (СИ)

— Лейтенант Мельник, увольнительная в город, — громко сказал он. Называя распространенную фамилию, Нонатан рассчитывал вызвать какие-то ассоциации и избежать лишних вопросов. И ещё он надеялся, что всё же удастся избежать шума...

Отложив журнал, сержант поднялся навстречу Хейму.

— Вашу увольнительную, лейтенант.

— А? Да, секунду, — Нонатан расстегнул планшетную сумку, делая шаг к сержанту.

Зажав между указательным и средним пальцем пластиковую карту-ключ, он резко выбросил руку, полоснув сержанта по горлу. Одновременно, выхватив правой рукой станнер, выстрелил в солдата. Хейм не успел отскочить. Брызнувшая кровь попала ему на комбинезон, а несколько капель — в лицо. Сержант захрипел, пытаясь что-то сказать, схватился за горло и,крутанувшись, упал на столик. Рядовой не издал ни звука — на миг замерев, повалился вперёд, утонув головой в экране компьютера.

Лейтенант почувствовал на губах вкус чужой крови. Перегнувшись через стол, он отвалил бесчувственного солдата на спинку кресла и, дёрнув за рычаг, открывающий ворота, выбежал вспасительную темноту.

***

Едва Хейм свернул в коридор, ведущий в город, как услышал вой сирены. Он чертыхнулся. Это означало, что сержант остался жив и сумел поднять тревогу. Рядовой, после полученного удара лучом станнера, не мог так быстро оклематься.

Хейм ускорил шаг, почти побежал, не забывая зорко смотреть по сторонам. Здесь везде могли быть установлены камеры видеонаблюдения, тайно смонтированные его же людьми по приказу Гордона. Правда, сигнал от камер по секретному каналу шёл прямо в центральную рубку. Но сейчас Нонатан был не столь уверен в том, что видеосигнал где-нибудь не перехватят.

Неожиданно в голову пришло:он мог бы попробовать связаться с центром через эти камеры. Пусть связь односторонняя и не вполне надёжная, но появлялся шанс… Да, об этом стоило подумать, но не теперь. Сейчас куда важнее — оторваться от преследователей. А то, что погоня будет организована, не вызывало сомнений.

Вскоре он достиг жилых кварталов города. Здесь было немного светлее, чем в коридорах. Казалось, сам простор широких улиц делал воздух прозрачнее. Рекламные щиты ещё светились, работали эскалаторы и бегущие тротуары, а значит, полуночный час ещё не наступил. Запоздавшие немногочисленные прохожие спешили разойтись по своим квартиркам.

Чтобы не привлекать внимания, Хейм вынужден был умерить шаг. Сейчас он больше всего опасался военных патрулей. Наверняка здесь слышали вой сирены.Да и ориентировка на него, наверное, ушла…

Однако патруль он встретил лишь однажды. К счастью военные были заняты выяснением личности у одного из прохожих, и Нонатану удалось проскочить мимо них незамеченным.Лифты он отмёл сразу. Хотя они работали круглосуточно, но почти все, с недавнего времени были оборудованы идентификаторами личности…

Сначала Хейм хотел рвануть сразу в центр, но потом отказался и от этой идеи. Сейчас необходимо забиться в какой-то угол и переждать, обдумывая своё положение. Больше всего укромных местечек в промзоне. Туда он и направлялся.

Наконец, городские районы закончились. Всё чаще стали попадаться помещения с переплетением тонких и толстых труб. Платформы с расположеннымина них цилиндрическойи шарообразной формы ёмкостямииведущими куда-то вверх металлическими лестницами. Хотя людей здесь видно не было, но иногда откуда-то доносились голоса, а значит расслабляться рано.

Хейм почти на ощупь крался вдоль стен, стараясь не выходить на освещённые участки.Начинался настоящий лабиринт из узких улочек. В голове мелькнула тревожная мысль: найдёт ли дорогу назад — в город. Успокаивало лишь то, что окончательно запутал преследователей.Наконец, Нонатан заметил небольшойтёмный проём в стене и, нагнувшись, втиснулся в него.

Через полметра узкий лаз кончился, и он попал в какое-то помещение. По всей видимости, это была так называемая распределительная коробка, где сходились трубы с заслонками и вентилями какой-то коммуникации. Проверить так ли это сил уже не оставалось. В кромешной темноте он прислонился к стене, с наслаждениемвытянув ноги.«Надеюсь, не канализация, — прошептал он, — А-а, если и так — наплевать!» Ноги упёрлись во что-то мягкое. Но Хейм не обратил на это внимание. Приятная дрёма охватила его.

Очнулся лейтенант, когда вокруг ещё стояла темнота — не видно собственной руки. Под ложечкой сосало. Почти весь день у него макового зёрнышка ворту не было . Наверное, чувство голода и пробудило его. Нонатан с сожалением подумал о каше, которую с негодованием отверг в камере гауптвахты. А что ему помешало засунуть в сумку тот корж? «Идиот!» — выругал он себя.