Катарсис. Том 1

— У нас был еще лазерный сканер, тоже случайно, — Корнеев ухмыльнулся, — и кое-что из переговоров внутри машины удалось прослушать. Это Легион, полковник, то самое сволочное отделение по ликвидации свидетелей, и прибыло оно по наши души. Командир группы докладывал как раз кому-то о нашей с тобой встрече и запрашивал инструкции.

— Понятно. Выводите этих в лес.

Безмолвные «монахи» Корнеева по одному выдернули из кабины «Мазды» четверых ее пассажиров, не проявлявших почему-то особых признаков беспокойства, обезоружили их, отобрали документы и отвели поглубже в лес. Допрос начал сам Ираклий, просматривая одинаковые малиновые книжечки со знакомыми надписями: РЛ ЛООС. Все сидевшие в машине мужчины, двое молодых, двое постарше, имели одинаковые звания — поручик.

— Кто старший?

Молчание.

— Плохо со слухом? Кто старший группы?

Снова ни слова в ответ.

Ираклий хладнокровно достал пистолет и выстрелил в лоб крайнего пленника.

— Повторять вопросы больше не буду. Кто старший?

— Ну я, — выступил вперед слегка побледневший мужчина с мешками под глазами.

— Какое задание вы получили от начальства?

Работники наружной оперативной службы Легиона переглянулись. Ираклий снова поднял пистолет, и стоявший рядом старший группы торопливо заговорил:

— Вы в списках…

— В списках на ликвидацию?

— Так точно.

— Как вы нас вычислили?

— Я не знаю. Нам приказали лететь в Бийск, дали конкретный адрес…

— Скорее всего у них есть все наши данные, — проворчал Корнеев. — Адреса родственников, родителей, друзей. А это, в свою очередь, означает, что они имеют доступ к файлам конторы, в том числе кадровым.

— Это так?

— Не знаю. — Старший группы наткнулся на взгляд Ираклия и отшатнулся. — Да, руководство имеет доступ ко всем секретным материалам спецслужб. Но мы люди подневольные…

— Это уж точно, — усмехнулся Ираклий. — Волю вашу сломали давно, а потом еще и зомбировали. Хотя этого вы можете и не помнить. Проверяется же это легко. Кто давал задание ликвидировать нас? Быстро!

Губы поручика затряслись. Он побледнел еще больше, буквально до землистого оттенка, поднес руку ко лбу, и его вдруг словно пронизал разряд электричества: тело выгнулось дугой, глаза выскочили из орбит, лязгнули зубы. Он схватился руками за горло, захрипел и упал. Его напарники смотрели на своего вожака испуганно и в то же время подавленно, словно знали, что их ждет та же участь.

— Готов, — прокомментировал Корнеев. — Не жалеет генералитет Легиона своих солдат, в каждого программу самоуничтожения запихивает. Ничего они не скажут, Кириллыч, даже если что и знают. Где ваша база?! — внезапно рявкнул он, ткнув пальцем в грудь одного из поручиков помоложе.

Тот вздрогнул, открыл рот, выдохнул:

— В Бар… — и тут же замолчал, будто в рот ему вбили кляп. Лицо парня стало серым, глаза остекленели, плечи опустились. Упал он на толстый слой сосновых иголок уже мертвым.

— Где — в Бар?.. — тем же тоном обратился Корнеев к по-следнему пассажиру «Мазды». — В Барановичах? В Барыкине? В Барвихе?

Молодой человек, оставшийся безучастным к судьбе товарища, не сказал ничего. Просто прижал руки к сердцу, пошатнулся и упал бездыханным. Его программа самоликвидации сработала быстрее, чем у остальных легионеров ЛООС.

Корнеев и Федотов постояли над трупами, помрачневшие и молчаливые, не обращая внимания на оперативников церковной дружины, явно потрясенных случившимся, и посмотрели друг на друга.

«Ты думаешь, нас после этого оставят в покое?» — вопрошали глаза Сергея.

«Вряд ли», — отвечали глаза Ираклия.

— Куда их? — вслух спросил Корнеев.

Ираклий задумался.

— Посадите всех обратно в их машину и отвезите отсюда подальше, километров за тридцать.

— Документы?

— Документы оставьте, а оружие заберите. «Глушаков» у них случайно нет?

— Я проверил, нет. Может быть, были у тех, кто ехал в джипе.

— Жаль, парочка пси-генераторов нам бы не помешала.

— Ничего, ликвидаторы нам сами привезут «глушаки», — пошутил Корнеев. — Настырные ребята, вряд ли остановятся на достигнутом.

— И я так думаю. Видимо, простой обороной нам не отделаться.

— А лучшая оборона, как известно, — нападение. Пора вспомнить, чему нас учили, и браться за этот ЛООС основательно, с выходом на верхушку.

— Увы, майор, ты прав. Как и генерал Брусилов в свое время.

— Он тут при чем?

— Лет девяносто назад он произнес очень верные слова: «Правительства меняются, а Россия остается, и все должны служить ей по той специальности, которую выбрали».

— Наша специальность — контрразведка.

— Наша специальность — война! Война с врагами Отечества. А Легион с его лабораториями психотехники — именно такой враг и есть.

Они помогли спецназовцам Корнеева перенести погибших легионеров в их машину, один из парней сел за руль «Мазды«, и Корнеев проинструктировал его, что надлежит делать. Потом сел в «УАЗ» Федотова, и они поехали в леспромхоз, занятые каждый своими мыслями. Корнеев думал о том, что его парни из «тайной дружины» зарекомендовали себя с самой лучшей стороны и что на них можно положиться, Ираклий же размышлял о том, что всякий героизм имеет пределы, а оценивается он по обыкновению лишь после смерти героя…