Катарсис. Том 1

Утро выдалось на удивление тихим, кротким, теплым и солнечным, открывая сезон бабьего лета. Соответственно и настроение у Крутовых было под стать утру. Лиза умчалась на работу, напевая песенку из нового репертуара Аллы Пугачевой, а Егор целый час с удовольствием лупил ногами макивару, избивал тренировочного идола со множеством суковатых «рук» и метал в стену хозблока (бывшей конюшни) ножи и пластины. К десяти часам он был готов к активной трудовой деятельности, собрался было выезжать со двора, однако задержался: к дому подъехал серебристый «Порше-Каррера» девятьсот одиннадцатой модели. Еще один автомобиль — серый «Плимут» остановился поодаль, и Крутов понял, что это телохранители высокого гостя, коим оказался бензиновый король Ветлуги Вениамин Витальевич Григорьев, одетый в неизменный строгий костюм «от кутюр» песочного цвета. С ним был и квадратноплечий Кислярский, чей взгляд красноречиво говорил о его чувствах к хозяину «дворянской хаты».

Крутов спустился в палисадник, остановился за калиткой, выжидательно глядя на гостей.

— Доброе утро, Егор Лукич, — сказал Григорьев, не вылезая из машины, только приспустил стекло. — Как поживаете?

— Вашими молитвами, Вениамин Витальевич, — усмехнулся Крутов. — Как идут дела на бензиновом фронте?

— С бензином перебоев не предвидится, — в том же тоне отозвался Григорьев. — Вы еще не надумали?

— Это вы о чем? — с наигранным простодушием спросил Егор.

Вениамин Витальевич нахмурился, пригладил пальцем усики «а-ля Соломин», окинул Крутова взглядом с головы до ног, однако же держаться он умел и нетерпения не выказал.

— Мы имели честь кое-что вам предложить.

— А я имел честь вас выслушать, — сделал безмятежный вид Егор, — и доложил своему начальству о предложении. Оно клятвенно пообещало проанализировать предложение, но восторга не выразило. Боюсь, оно откажет.

— Насколько мне известно, — хмыкнул Григорьев, — никакого начальства у вас нет, вы, как говорится, птица свободного полета.

— Ну что вы, Вениамин Витальевич, — покачал головой Крутов, — я один не летаю, у меня есть жена, куча родственников, кое-кто из них даже ходит в местных начальниках.

— Вы имеете в виду начальника РОВД полковника Качалина? Едва ли он в состоянии защитить вас от… э-э, скажем, от бандитов, Егор Лукич. Городок у нас спокойный, но разных отморозков хватает.

— Спасибо за заботу, — вежливо сказал Крутов. — Но я способен сам защитить себя от… э-э, отморозков. С весьма большим для них уроном. Однако все равно спасибо.

— Дай я с ним поговорю, шеф, — сказал здоровяк Кислярский, приоткрывая дверцу машины.

— Рано, — задумчиво сказал Григорьев. — Товарищ еще не понял, пусть подумает, прикинет плюсы и минусы. До свидания, Егор Лукич. Надеюсь, мы вас увидим в ближайшее время.

Обе машины уехали. Крутов проводил их рассеянным взглядом, побрел к дому. Потом встрепенулся и заспешил. Через полчаса он был в своем кабинете в новом здании КММ, где его ждал сюрприз: совет Клуба молодых миллионеров прислал ему письменное уведомление о том, что решено отказаться от услуг бывшего полковника ввиду его «криминального прошлого». В вину Крутову ставили и содержание под стражей в жуковской милиции, и его участие в «бандитской« деятельности на территории Брянской губернии. Каким образом это стало известно совету КММ, приходилось только догадываться. Очевидно, связи у господина Быченко, пытавшегося завербовать в свою команду полковника ФСБ, были действительно обширны, если он сумел докопаться до прошлого Крутова, о котором знали очень немногие люди, а также смог доказать совету Клуба нецелесообразность иметь дело с офицером, уличенным в неблаговидных делах.

Ошеломленный известием, Крутов сдал дела заместителю, получил «выходное пособие» в размере шести тысяч рублей (спасибо и на том, господа молодые миллионеры, в вежливости вам не откажешь) и вышел из здания, в котором успел проработать всего полторы недели. Пытаясь разобраться в том, что произошло, он медленно побрел по улице к рынку, остановился у памятника Пушкину, проговорил мысленно: вот жизнь бекова, нас бьют, а нам некого… И в этот момент к нему подошли два совсем юных милиционера, представлявших собой новую генерацию стражей правопорядка — командированных во властные структуры бандитскими группировками и мафией (об этом Егор узнал позже от Петра Качалина).

— Эй, гражданин, — лениво сказал один из них, в то время как второй картинно положил руку на рукоять дубинки, — пройдемте-ка с нами в отделение.

— Что?! — изумился Крутов.

— Вы пьяны, пройдемте.

«Ах, чтоб тебя!..» — выругался про себя засомневавшийся в своей трезвости Егор.

— Я, кроме кофе, сегодня ничего не пил…

— Пройдемте! — взял его под локоть второй юный мент. — В отделении разберемся.

— Нет, погодите, — уперся Крутов, видя, как прохожие начинают оглядываться, замедлять шаги и останавливаться. — Давайте разберемся здесь, я вам документы покажу…

— В отделении покажете! — стальным голосом произнес первый милиционер. — Будете сопротивляться — вам же дороже обойдется.