Катары

Ле Биан жил здесь всего третий день, но уже освоил весь ряд маленьких курортных обрядов и соблюдал их скрупулезно, как пенсионер. По утрам он завтракал у себя в гостинице, потом гулял по деревне, никогда не забывая держать под мышкой книгу о катарах. Юсса — деревня маленькая, и вскоре он уже знал все дома, всех жителей в лицо. Он начал развлекаться тем, что угадывал, кто где живет и чем занимается. Для спокойных размышлений он выходил из деревни, карабкался на утес и там читал. Перед полуднем он возвращался обратно и совершал ритуальное уже посещение бара на площади — в то место, через которое он вошел в жизнь села. Хозяйка-блондинка все так же восседала на посту; он даже узнал, как ее зовут: Бетти. Но больше она не вытирала яростно пыль с бутылок, да и вообще мало что делала: у нее была служанка по имени Мирей, девушка лет двадцати, столь же жгучая брюнетка, сколь хозяйка ее была яркая блондинка. Как ни старался Ле Биан, он так и не узнал, что это за девушка, совершенно не похожая на всех местных жительниц. Она и говорила, и вела себя не по-здешнему, но никто в деревне не знал, откуда она родом. Ни одна интонация не выдавала ее происхождения; при любых обстоятельствах улыбка не сходила с ее лица. С такой улыбкой она подавала оржад старушке-курортнице, которая считала нужным во всех подробностях посвятить ее в вопросы своего кровообращения, показывая в доказательство выписки из истории болезни, — но была способна и отшить без разговоров какого-нибудь пьянчужку-работягу, если тот, целый вечер проглядев на нее, позволял себе положить ей руку на зад. Вот такая она и была: всегда готова улыбнуться, но палец в рот ей не клади. Ле Биан с сожалением думал, что приезжая конечно же ничего не может рассказать про деревню: как здесь люди жили, кто приезжал сюда до войны, что здесь некогда делали катары.

Днем историк завел привычку съедать только пару ломтей хлеба с куском хлеба и стаканом красного вина, а потом снова погружался в чтение. На третий день после такого обеда он решил перейти железную дорогу и посмотреть, что там, вокруг пресловутой гостиницы «Каштаны». Ему даже удалось узнать от хозяйки «Источника», что некий Отто Ран арендовал этот дом с участком в 1932 году. Планы у него были грандиозные; каждому встречному он рассказывал, на какую широкую ногу поставит дело. Он хотел провести водопровод с горячей водой, а также отопление. В тех местах то была революция! Он нанял шесть человек переделать помещение, но, к сожалению, не имел никакого представления о том, что надо сделать, чтобы вложения давали плоды. Когда же Ле Биан попытался побольше разузнать о его работниках, хозяйка довольно неприветливо ответила, что и сама ничего не знает. Кажется даже, она пожалела, что и так слишком много сказала. Ле Биан держался принятой стратегии — не подгонять собеседников — и ограничился парой банальностей насчет того, что, дескать, гостиничное ремесло трудное и без большого опыта в нем не преуспеть.

Теперь историк толкнул кованую калитку «Каштанов» с орнаментом в виде цветов лилии. Калитка была не заперта; он заглянул в окошки. Ожидания найти там ответ хоть на какой-то вопрос не оправдались. В пустом, много-много лет заброшенном доме ничего интересного не было. Затем Ле Биан осмотрел здание снаружи. Рядом с одним из окон нижнего этажа была какая-то надпись, полуприкрытая кустом терновника. Ле Биан, стараясь не уколоться, отвел ветку и увидел маленькую свастику, нарисованную углем, а под ней два слова: «Смерть фашисту!» Он рассмотрел надпись внимательней, провел по ней пальцем, но так и не смог определить, как давно она была сделана. Уголь немного потускнел, но еще хорошо держался. Ле Биан обошел гостиницу, бегло оглядел сад, весь заросший сорняками, заваленный ржавыми ведрами, продавленной мебелью, пустыми канистрами. Затем его взгляд сам собой обратился на скалистый утес, нависавший над домом. Готовясь к путешествию, Ле Биан сделал в библиотеке коллежа несколько выписок из путеводителя по этим местам. Теперь он достал из кармана бумажку и прочел:

«Юсса-ле-Бен славится своими пещерами. Самая знаменитая из них — бесспорно, грот Ломбрив. Он находится в довольно твердом массиве серовато-белого мела. Над гротом высится большой утес, из подножья которого вытекает река Арьеж. Специфический рельеф этой местности образован многочисленными обвалами и оползнями. Грот Ломбрив имеет широкий вход, заваленный большими и малыми глыбами различных горных пород. Грот был обитаем еще в доисторические времена; некоторые считают его местом совершения тайных ритуалов катаров».