Катары

Он хотел поговорить еще, сказать, кстати, что он думает о девушках, которые живут одиноко, вместо того чтобы выйти замуж, как полагается, но Ле Биан уже испарился.

Тот, кто приходил к Филиппе, даже не потрудился закрыть за собой дверь. Судя по виду квартиры, там искали что-то ценное: все вещи были разбросаны в страшном беспорядке. Ящики из комода выкинуты на пол, все шкафы открыты. Следов борьбы, как таковой, не было, но все говорило, что приходивший очень торопился. Вот только нашел ли он то, что искал? Ле Биан заметил, что в баре рядом с Филиппой не было сумочки. Не было ее и в квартире. Может быть, неспроста. Ле Биан подумал еще и решил, что он не сыщик и ничего толкового все равно не придумает.

«Пожалуйста, выручите меня! Они за мной гонятся. Меня сейчас убьют!»

В коридоре валялся открытый чемодан: значит, Филиппа собиралась уехать или бежать. Пьер стал копаться в вещах. Самые обыкновенные вещи, нужные в долгой дороге: косметичка, одежда, кое-какие лекарства… Короче, ничего, вздохнул Ле Биан. Вынимая одну из блузок, он нащупал в кармане рамочку под стеклом. На фотографии были сняты трое: муж с женой и девочка — очевидно, сама Филиппа. На стене в комнате, где они снимались, висел портрет маршала Петена. Ле Биан хотел положить снимок к себе в карман, но тот выскользнул, и стекло разбилось. На обороте фотографии оказался записан какой-то телефон. Теперь у Пьера появилось что-то осязаемое, и дальше он решил не искать: все равно в чемодане ничего особенного нет, подумал он. При самом выходе из квартиры он заметил в коридоре стопку газет. На самом верху лежал номер «Юго-Запада» с большим красным кружком вокруг одного из заголовков. Ле Биан решил захватить и газету.

Как раз когда он сошел с последней ступеньки лестницы, открылась подъездная дверь. Ле Биан еле успел схорониться за дверью в погреб и пропустить жандармов, вошедших в дом. Он переждал еще несколько минут, убеждаясь, что путь свободен. По счастью, снаружи они никого не оставили. Ле Биан пошел по улице, стараясь шагать как можно естественнее. Свернув за угол, он развернул газету и на первой полосе прочитал заголовок: «Префект вручил Леону Мишо орден за героизм, проявленный в Движении Сопротивления».

ГЛАВА 53

— А, придурок явился!

Ле Биан и не думал, что его встретят по правилам дипломатического протокола, но от этих слов Леона он онемел. Леон только что провел группу туристов по горам вокруг Юсса и теперь спускался к деревне. На голове у него был натянут непременный берет.

— Вы еще не бросили дурью маяться? Может, думаете, вас тут никто не примечает, как вы бродите? Да о вас только и говорят!

— И уж, верно, ничего хорошего? — сказал Пьер. Дар речи все-таки вернулся к нему. Леон пристально посмотрел на него и изобразил гримасу, которая на его лице могла сойти за улыбку:

— А то! Чтоб тебя выгнали из «Источника» — это уметь надо! Там хозяйка людей не разбирает, если уж залучила к себе.

— Должно быть, ей моя физиономия не понравилось. Мне бы с вами сейчас поговорить.

— А если я отвечу, что мне вам сказать нечего? — все так же грубо ответил Леон.

Ле Биан понял, что попал в цель и теперь главное не упустить момент.

— Поговорить о Сопротивлении, — сказал он.

Леон опять посмотрел на него, но уже совсем другими глазами. Теперь правильней было бы сказать, что он в собеседника вглядывался. Он пошел было дальше, но через несколько шагов передумал, развернулся и зашагал туда, откуда пришел: к крутому горному обрыву над долиной.

— В горы со мной не пройдете?

Ле Биан кивнул и последовал за Леоном. Долго они шли, не обмениваясь ни словом. Ле Биан молчал и думал. Он вспоминал участников Сопротивления, которых когда-то встретил в Руане, а больше всего — Жозефину. Шагая теперь с этим странным дяденькой, он убеждался: именно ради нее он втянулся в эту новую авантюру. В память ее улыбки и смеха он бросил спокойную жизнь, не слишком толковых, но довольно симпатичных учеников, общество добрых приятелей. Он думал: быть может, она смотрит на него оттуда, где она сейчас. Когда-то она вытолкнула его из повседневной рутины, и он совершил поступки, на которые не считал себя способным. Но когда ее не стало, обыкновенная жизнь опять пошла своим чередом. И вот, ввязавшись в новый бой, он думал, что вновь не огорчит Жозефину.

«Вера наша не может погибнуть».

Леон с Пьером добрых полчаса шли под жарким солнцем и пришли в тенистую рощицу. Посредине ее было место для костра — зола и несколько головешек, — а рядом с ним два больших плоских камня. Леон сел на камень и сказал:

— Вы только не думайте, будто это скамьи катаров. Задница сеньора де Мирпуа на них не опускалась. Это я тут устроил такой райский уголок. Как надоест отвечать все на одни вопросы, я сюда ухожу.