Катастрофа

Бунин долго с платоническим интересом изучал их содержимое: шелковые галстуки, хрустальные флаконы, мягкое нижнее белье, модные костюмы и платья, десятки сортов колбасы, розовые окорока от Феликса Потена и бриллиантовые ожерелья в зеркальных окнах Картье.

Хотелось идти осматривать Лувр, а пошел в дом № 77 по рю де-Гриннель, в русское посольство к Кандаурову и князю Кугушеву — за видом на жительство, хотя, собственно говоря, жить было негде.

В посольстве принимали согласно живой очереди, которая была чуть короче, чем до площади Согласия. Все просили как милостыни разрешения жить здесь, а сердцем тянулись туда.

Талантливая писательница-сатирик (и единственная, пожалуй, женщина в этом жанре) Надежда Тэффи, уже получившая «вид», опубликовала заметку:

НОСТАЛЬГИЯ

Пыль Москвы на ленте старой шляпы Я как символ свято берегу…

Лоло

…Приезжают наши беженцы, изнеможденные, почерневшие от голода и страха, отъедаются, успокаиваются, осматриваются, как бы наладить новую жизнь, и вдруг гаснут.

Тускнеют глаза, опускаются вялые руки, и вянет душа, душа, обращенная на восток.

Ни во что не верим, ничего не ждем, ничего не хотим. Умерли.

Боялись смерти большевистской и умерли смертью здесь.

Вот мы — смертью смерть поправшие!

Думаем только о том, что теперь там. Интересуемся только тем, что приходит оттуда…

Приехал с юга России аптекарь. Говорит, что ровно через два месяца большевизму конец.

Слушают аптекаря. И бедные, обращенные на восток души розовеют.

Ну, конечно, через два месяца. Неужели же дольше? А ведь этого же не может быть!

2

Мария Самойловна встречала Буниных на Лионском вокзале. Наобнимавшись с Верой Николаевной, подставив для поцелуев холеную кисть с крупным, чистой воды бриллиантом Ивану Алексеевичу, она повела их к авто, которое стояло у вокзального подъезда. Извергнув из стального нутра струю ядовитого дыма, авто понесло их на рю де ла Фазанари. В доме номер 118 находилась квартира Цетлиных, которую они занимали уже много лет и которая потрясла своим невиданным комфортом Веру Николаевну: двумя туалетными комнатами и тремя ванными! Буниным отвели небольшую комнату.

— Моя родина там, — говорила Мария Самойловна, изящным движением поднося к губам чашечку кофе, — где мне хорошо.

Иначе рассуждал Толстой, который в первый же вечер пришел к Буниным:

— Иван, скажу по чести, мне здесь противно! Живем материально неплохо, за весь свой век так не жил. Только вот деньги куда-то моментально исчезают, черт их знает! Я, на всякий случай, накупил себе белья, ботинок, три пиджачных костюма, смокинг, два пальто… Шляпы у меня тоже превосходные, на все сезоны. Но все равно не лежит душа к этой самой Европе.

Да и Наташа, — он кивнул на жену, сидевшую в уголке с Верой Николаевной, — все скучает по дому.

— Вот кончатся наши франки, — отозвалась Наташа, — и будем ходить голодными и оборванными. Вот увидишь!

Наташа писала стихи, талантливостью которых восхищался требовательный Бунин, и имела очаровательную внешность. Толстой был ее вторым мужем.

* * *

1 апреля 1920 года 30-летний капрал повергнутой германской армии Адольф Гитлер демобилизовался, проведя всю войну на полях сражений и отчаянной храбростью заслужив два Железных креста.

Сжимая кулаки и опаляя слушателей лихорадочным взглядом голубых глаз, Гитлер без устали повторял:

— Мировое еврейство нанесло империи удар ножом в спину! Версальский договор — предательство! Но я верну рейху его былое величие. Мои учителя — кремлевские вожди: и малой силой можно захватить власть в большом государстве!

Товарищи по полку уважали Гитлера за храбрость, но над подобными заявлениями откровенно посмеивались.

Германия, страждавшая от разрухи и социальных беспорядков, жаждала фюрера, и она в конце концов его обретет.

3

Четвертого апреля Вера Николаевна продолжала записи в дневник. Вот некоторые из них:

«Неделя в Париже. Понемногу прихожу в себя, хотя усталость еще дает себя чувствовать. Париж нравится… Устроены превосходно. Хозяева предупредительны, приятны и легки, и с физической стороны желать ничего не приходится, а с нравственной — тяжело. Нет почти никаких надежд на то, чтобы устроиться в Париже. Вероятно, придется возвращаться в Софию. За эту неделю я почти не видела Парижа, но зато видела много русских. Только прислуга напоминает, что мы не в России…