Катастрофа Московского царства

Король, соединившись с Ходкевичем, стоял в Вязьме. Печальная ирония судьбы: на этот раз с ним был королевич Владислав, но в Москве его уже не ждали. Король ничего не знал о сдаче Кремля и считал, что идет выручать гарнизон Струся. Однако его воинство, даже в союзе с гетманом, оказалось малочисленным и слабым. Король не смог взять даже Погорелое Городище и безуспешно приступал к Волоку Ламскому, где возглавили сопротивление казачьи атаманы Нелюб Марков и Иван Епанчин.

Потерпев неудачу, король отправил в Москву посольство, которое встретили бранью и военной стычкой. Королевскими воинами был пленен смоленский дворянин Иван Философов, и тот поведал, что Москва взята ополчением, а русские готовы сопротивляться. Сигизмунд III понял, что опоздал, и был вынужден повернуть назад.

Избавившись от угрозы со стороны короля, Трубецкой и Пожарский по-прежнему не могли вздохнуть свободно. Большую опасность представляли польско-литовские и казачьи отряды, шаставшие по стране. Нападению подверглись Белоозеро, Вологда, Каргополь, Соль Вычегодская, Устюжна, Тверской, Кашинский, Угличский, Костромской уезды…

Разбойники устремились грабить богатый Русский Север, ранее не затронутый Смутой. «Новый летописец» передает ужасные подробности казачьих зверств:

…Казаки <…> многие беды творили, различными муками мучили, так, как и в древние времена таких мук не было: людей ломали на деревьях, и в рот [пороховое] зелье сыпали и зажигали, и на огне жгли без милости, женскому полу груди прорезывали и веревки продергивали и вешали, и в тайные уды зелье сыпали и зажигали; и многими различными иными муками мучили, и многие города разорили и многие места опустошили.

Начались разбои в Замосковье и Поволжье. В начале 1613 года литовские люди и черкасы разграбили кабак в селе Павлове Нижегородского уезда, убили 13 мужчин и захватили денег и «кабацких запасов» на 167 рублей с лишним. Какой-то разбойничий отряд пытался напасть на костромскую вотчину Романовых село Доминино, где после московской осады жил Михаил Романов. Наследника боярского рода спас староста Иван Сусанин. Он увел «литовских людей» в сторону и предупредил будущего царя об опасности. За это Сусанина замучили до смерти. В «украинных» городах промышлял Заруцкий.

Такой была обстановка в стране, когда в декабре 1612 года в Москве стали собираться первые выборные на собор. Сразу после освобождения Москвы Трубецкой и Пожарский начали рассылать по городам грамоты с призывом прислать выборных «тотчас наскоро» по 10 человек от города и уезда. Первый срок был назначен на «Николин день осенний» (6 декабря), но к этому времени приехали немногие, и в конце ноября – начале декабря были разосланы новые призывы ехать в столицу для «царского обирания».

Организация Земского собора и управление значительной частью территории страны находились в руках лидеров объединенного ополчения. Впрочем, правительственный совет расширился за счет дьяков и воевод. Бояре уехали из Москвы, опасаясь казаков. Была, вероятно, и другая причина. Гораздо приятнее было жить в имениях, нежели на разоренных кремлевских дворах, где все напоминало об ужасах осады.

Земские соборы для «царского обирания» собирались в Смутное время дважды – в 1598 и 1606 году. Исход первого был предопределен многолетней монополией Годунова на власть, а легитимность второго была недостаточной. Несмотря на это, другие варианты разрешения династического кризиса обществом не рассматривались. Договоры Боярской думы и «Новгородского государства» с польским и шведским королевичами дискредитировали себя из‐за безответственного поведения «прирожденных» кандидатов. И хотя кандидатура Карла Филиппа имела сторонников, против нее было отсутствие принца в Новгороде, его иная вера и захват шведами русских земель.

За время, которое прошло от освобождения Москвы до созыва собора, обсуждение кандидатуры будущего государя шло неформально. По свидетельству русских, взятых в плен к полякам и шведам, назывались имена четырех претендентов: Владислава, Карла Филиппа, «Филаретова сына» (то есть Михаила Романова) и Ивана Воренка.