Катастрофа Московского царства

Главным следствием Смутного времени стало всеобщее разорение. В XVII веке это слово стало обозначением всего периода: «московское разорение», «литовское разорение» или просто «разорение». Специалисты, следуя за нарративными источниками, оценивают общие потери населения России в Смуту (включая «великий голод») в одну треть от общей численности населения, что составляет более 2 млн человек. Правда, эта общая оценка не подтверждена конкретными цифрами и требует кропотливого сведения многочисленных статистических данных, разбросанных по разным источникам. Но уже первый взгляд на послесмутные описания городов производит гнетущее впечатление.

А в твоей государеве отчине, в Великом Новгороде Софейская сторона вся пуста и разорена до основания, – сообщали в 1623 году новгородские купцы и старосты, – а на Торговой стороне, государь, также многие улицы и ряды пусты; а в которых, государь, улицах и есть жилчишка, и тех немного, в улице человек по осми и по десяти, да и те бедны и должны.

В соседней с Новгородом Старой Руссе «после немецкие отдачи[53] <…> на посаде посадских дворов нисколько не осталось». В Ладоге в 1568 году было 112 дворов, а в 1629 году – 49. По сравнению с Ладогой еще неплохо выглядели Великие Луки: они запустели лишь наполовину. Писцовая книга 1627 года отмечает 758 жилых и 780 пустых дворов.

В Воротынске (центр бывшего удельного княжества на Оке) в 1614 году стояли 40 жилых и 144 пустых дворов и дворовых мест:

Тех пустых дворов и мест дворовых посацких людей побили польские и литовские люди, а иных поимали в полон с женами и детми татарове в розных годех ото 116 году по 123‐й год (с 1607–1608 по 1614–1615. – С. Ш.).

Спустя два года Воротынск подвергся новому разорению от «литовских людей» и русских «воров» и стоял пустым до 1625 года. Соседний Козельск, переживший нашествие Батыя, к 1646 году вымер полностью…

Для наглядности сведем некоторые другие данные в таблицу[54].

Как можно видеть, в разных городах убыль населения колеблется от 22 до 91 %. Наиболее пострадали северо-западные, западные и южные «украинные» города. Справедливости ради надо сказать, что запустение городов далеко не всегда было связано с гибелью населения. Жители часто переходили в другие города, и некоторые из них после Смуты сохранили численность населения, а в других (например, в Ярославле, Казани, Муроме, Соли Камской, Хлынове) население увеличилось уже в 1620‐е годы. Это, однако, не отменяет главного вывода: Смута стала демографической катастрофой для Московского государства.

Хуже поддаются оценке потери среди сельских жителей. Однако есть и такие подсчеты. Например, историк Д. А. Рубцов установил, что до Смуты Клинский уезд насчитывал 2233 двора, где проживали 6131 человек. В 1624 году осталось 705 дворов и 1936 жителей. Налицо, таким образом, сокращение населения на две трети. За этими цифрами стоят тысячи человеческих жертв и трагедий, смертей и увечий. Основной итог Смуты – это массовые человеческие жертвы и страдания.

В первые годы после окончания Смуты правительство было вынуждено истязать это сократившееся и обнищавшее население новыми сверхурочными налогами и сборами («пятинные деньги», «запросные деньги» и другие) на содержание постоянно воевавшей армии и казаков. Подданные сопротивлялись как могли, подключая испытанные Смутой механизмы самоуправления и взаимовыручки.

Окладчики[55]выборные люди лутчие и середние и молотчие люди друг по друге покрывают, лутчие покрывают в животах лутчих людей, а середние середних, а молотчие молотчих, да посадцкие ж люди покрывают по волостных крестьянех, а волостные покрывают по посадцких людех, – жаловались сборщики налогов.