Катастрофа на шоссе

– Адрес Голиаиа тоже был Шнирке знаком, – сказал Лазинский. – Мог быть по крайней мере…

– Конечно.

Шимчик чему-то усмехнулся и, сказав: «Пошли», отбросил сигарету. В ресторане (Бауманн не заметил, что они остановились перед его столом) тон капитана сразу стал официальным:

– Мы должны вам кое-что сообщить, товарищ Бауманн. Мы из госбезопасности, вот наши документы.

Ответом ему было движение руки перед закрытыми главами, пальцы задрожали, так и не коснувшись рюмки…

– Инженер Голиан попал в аварию. Смерть наступила мгновенно.

Старик, вздрогнув, распрямился. Пальцы схватили рюмку. Он, часто моргая, смотрел на толстого капитана. Поднес рюмку ко рту, но Шимчик его придержал:

– Нет, нет, вам хватит!

– Да, – прошептал Бауманн и опять сгорбился: – Несколько часов назад мы… – Он умолк и отодвинул рюмку.

– Мы знаем, потому и пришли.

– Значит, директор вам все-таки сказал.

– Конечно, – вмешался Лазинский. – Куда вы поехали с завода вместе с Голианом?

– В общем-то никуда, только… Мне надо было поговорить с ним, я нашел его на телефонной станции, он не хотел… Мы ездили по городу, потом он меня высадил, сказал, что поговорим вечером или завтра… Теперь уже никогда…

– И слава богу, не так ли? – холодно спросил Шимчик.

Бауманн покачал головой и жалко улыбнулся. Он не понял, что капитан хотел этим сказать.

– Речь шла о вашем открытии?

– Да.

– Вчера он присвоил вашу формулу?

– Да.

– Это важная формула?

– Пустяк не станут красть, – пробормотал Бауманн.

– Вы хотели, чтобы он вернул вам этот листок или что у вас там было?

– Пожалуй, нет. Сперва хотел, а потом уже нет… – прозвучало приглушенно.

Капитан замолчал и только пристально смотрел на человека, сидящего перед ним. Тот не был пьян, глаза его оставались ясными и прозрачными, но взгляд их был как бы обращен в себя – Бауманн был далеко, в том краю, куда им входа не было. Лазинский понял это раньше, чем Шимчик.

– Вы себя плохо чувствуете? – спросил он.

– Нет, ничего… Последнее время мне постоянно плохо… Даже не в работе дело, поймите, я в ней видел, я искал… Это была навязчивая идея, я, словно мальчишка, сидел над мыльной водой и дул в соломинку, пузырики летели… но потом они стали лопаться и я… но… – Он глубоко вздохнул. – К его смерти это не имеет никакого отношения.

– Выпейте, – предложил Лазинский, – но только глоточек.

Ресторан был высоким, неуютным и грязным. В узких вазочках из дешевого стекла торчали крикливо-красные искусственные маки. На стенах висели виды Татр с озерами, под ними зеркала, в которых отражались лица немногочисленных посетителей и задик официантки. Пахло пивом, салом, капустной похлебкой и подгоревшим бараньим гуляшом.

– Спасибо, – ответил Бауман и отхлебнул из рюмки. – Я хотел Голиану утром все объяснить, просил у него прощения за то, что ходил к Саге, а Сага наверняка… Ведь в его положении, с его прошлым и всем… Он ответил, что поздно. Я никогда не забуду, как он на меня посмотрел…

Бауманн выпрямился и повернулся к Лазинскому.

– У меня не было сил пойти обратно на работу, – прошептал он, – не хватило сил, я бродил по городу, а потом очутился здесь. У меня было плохое предчувствие, Дежо Голиан – истерик… И вот – катастрофа… Вы хотите меня арестовать?

– Ну что вы, – сказал Шимчик. – В котором часу вы расстались?

– Не имею представления, но, кажется, не поздно.

– Не поздно? Как вас понимать?

– Да так. Я не смотрел на часы, – покорно ответил Бауманн.

– Где вы расстались?

– Голиан живет в зеленом районе, кажется, где-то там.

– Недалеко от дома директора?

– Пожалуй, да. Кажется… Ага, припоминаю: он высадил меня на улице Красной Армии, недалеко от закусочной. Да, перед закусочное а потом медленно поехал дальше.

– Медленно?

– Очень медленно.

– Куда?

– Не могу вам сказать, потому что он снова остановился возле бензоколонки и стал заправляться.

– Сколько он набрал бензина? Вы не знаете?

– Я был довольно далеко от колонки, – ответил инженер Бауманн.

Шимчик кивнул. Он был явно доволен.

– Спасибо, – сказал он. – Но вам лучше больше не пить. Вам следовало бы прилечь.

Старый инженер кивнул в знак согласия. Когда за Шимчиком закрывались стеклянные двери, он уже доставал деньги. Подносик с недопитым ромом стоял на противоположном конце длинного пустого стола, накрытого несвежей белой скатертью.

– Может быть, вы напрасно вспугнули его, – заметил Лазинский, – вдруг он замешан в этой катастрофе.

Шимчик молча посмотрел на него. Цирковой тигр прыгал сквозь огненное кольцо. Где-то гудел паровоз. Неподалеку стояли двое, они смеялись; Шимчик услышал обрывок анекдота.