Катастрофа на Волге

На командный пункт оперативного отдела армии прибыл генерал Блюментритт. Последние приготовления к форсированию Дона и наступлению на Сталинград закончились. Дивизии стояли на своих исходных позициях. Паулюс и Шмидт еще раз подробно обсудили с генералом Блюментриттом наступательные операции.

Командующий армией подчеркнул, что успех может быть гарантирован, только если будет исключена всякая угроза северному флангу протяженностью 400 километров. Таким образом, Блюментритт получил весьма поучительное впечатление о той угрожающей обстановке, в какой мы находились.

19 августа корпусам 6-й армии был отдан приказ о наступлении. Во второй половине дня я явился с докладом к генерал-майору Шмидту. В его кабинете висели сильно увеличенные аэрофотоснимки Сталинграда. Сейчас я впервые получил ясное представление об этом городе, который обозначался на наших картах маленьким кружком. Он занимал на западном берегу Волги полосу шириной от 4 до 7 километров, а длиной свыше 60 километров. Я и не представлял себе, что этот город таких исполинских размеров. Сам собой напрашивался вопрос:

— А сможем ли мы с ходу взять штурмом этот громадный город? Ведь противнику известны наши намерения.

Еще когда мы дрались под Калачом, русские, как доносили наши летчики, построили несколько оборонительных поясов с противотанковыми рвами. Пока мы после этого заново перегруппировывали наши силы, они выиграли еще две недели. Несмотря на полученное подкрепление — XXIV танковый корпус и 297-ю пехотную дивизию, — 4-я танковая армия была не в состоянии прорваться к Волге южнее Сталинграда. Следовательно, наше нынешнее наступление вовсе не явится неожиданностью для советского командования.

— Это, разумеется, верно. Но если все же мы здесь прорвемся, сосредоточив танки у северной окраины Сталинграда, а 4-я танковая армия одновременно будет развивать наступление с юга, то противнику придется вести сражение на обоих флангах, отстоящих один от другого на расстоянии примерно 60 километров. Будет ли он в состоянии это сделать, по-моему, весьма сомнительно. Мы продумали все варианты. Боеприпасы и горючее имеются в достаточном количестве. Командование Красной Армии, несомненно, использовало прошедшие почти четыре недели, чтобы подвести подкрепления, вывезти оборудование заводов, эвакуировать население и подготовить город к продолжительной обороне. Это сулит нам ожесточенные бои. Однако я убежден, что мы свое возьмем, и скоро.

Слушая Шмидта, и впрямь казалось, что наш оперативный отдел положительно все учел. Мы предвидели тяжелые и, вероятно, кровопролитные бои. Но в конце концов мы достигнем победы.

Я расписался в получении приказа о наступлении и пошел к себе в палатку, чтобы досконально изучить этот документ. Мысленно я еще видел перед собой аэрофотоснимки города на Волге.

Сталинград имеет большое стратегическое значение. Он служит связующим звеном между Кавказом и центральной Россией. Если этот город окажется в немецких руках, противник будет отрезан от житницы — Кубани и нефтяных полей между Каспийским и Черным морями. Одна из важнейших артерий будет перерезана в самом важном месте. Но что будет, если нам не удастся взять город с ходу?

Провал наступления на Сталинград

«Величие героической эпопеи Сталинградской обороны состоит не только в том, что Красная Армия выдержала здесь такой натиск врага, какого не приходилось выдерживать ни одной армии мира, — Сталинград сам явился исходным пунктом для разящего удара Советских войск».

«История Великой Отечественной войны Советского Союза, 1941–1945», том 3, М., 1961, стр. 65.

Мы занимаем рубежи на западном берегу Дона

Разведка местности показала, что наилучший исходный район для наступления 6-й армии на Сталинград представляет собой излучина Дона между Мученским и Островским. Здесь западный берег порос лесом. Густой кустарник и глубокие лощины, пересекающие крутой берег Дона и спускающиеся к реке, обеспечивали прекрасную маскировку. Они позволяли незаметно для противника подтянуть прямо к реке все средства, необходимые для форсирования реки и наведения переправ для танков. Кроме того, с занимаемого нами западного берега на расстоянии многих километров хорошо просматривалась более низменная равнина к востоку от реки.