Катастрофа. Том I

— С Эйфелевой башни!

— Смотрите, смотрите! Попало! Прямо в зоотавра!

— А вот еще!

Действительно, многие из посылаемых с земли молний попадали прямо в зоотавров; но они тотчас же гасли, как гаснет, коснувшись воды, искра. Зоотавры продолжали спокойно парить над городом, словно забавляясь придуманной людьми потехой.

Каждый раз, как какая-нибудь молния попадала в цель, люди испуганно шарахались в сторону.

— Вот-вот упадет! — слышались тревожные крики.

Но зоотавры не падали, и ропот разочарования проносился по разбросанным там и сям клубкам человеческих тел.

— Еще бы! Проберешь его этими токами!

Вдруг по воздуху с треском пронесся длинный, цилиндрической формы снаряд. За ним, точно по команде, с разных концов горизонта появились другие.

— Это цилиндры с удушливыми газами! — догадались толпившиеся внизу люди.

— Неужели и этим их не возьмешь?

— Где уж!

— Маски, маски одевайте!

Многие, у которых были с собою маски, стали торопливо, дрожащими, непривычными руками, одевать их. Некоторые бросились в соседние подъезды, ворота, всюду, куда только можно было укрыться. Были и такие, которые с философским презрением к опасности оставались на месте, с открытыми лицами, словно бросая вызов всем враждебным силам. Какая-то пожилая женщина, по-видимому, из народа, впала вдруг в состояние исступленного восторга; неистово размахивая руками, с развевающимися волосами, она перебегала от одной группы к другой и кричала визгливым, надорванным голосом:

— Вот они! Вот они! Они идут спасать мир.

Кюре, в черной, до пят, сутане, с обнаженной седой головой и большим распятием в руке, тоже бесстрашно переходил от группы к группе и охрипшим голосом звал людей к последнему покаянию.

— Безумцы! — злобно кричал он. — Вы в гордыне своей возомнили, что их можно поразить вашими глупыми человеческими выдумками. Вы, жалкие слепцы, дерзнули поднять руку на аггелов Божиих, пришедших творить волю Его!..

— Спасайтесь! Снаряды падают вниз! — послышались вдруг крики.

Действительно, некоторые наполненные удушливыми газами цилиндры, достигши цели, т. е. ударившись со страшной силой в того или другого зоотавра, отскакивали от него, как пуля от непроницаемой брони и, несколько мгновений спустя, с треском падали на землю, отравляя на большое расстояние вокруг воздух. Сотни толпившихся на улицах любопытных, преимущественно из тех, у кого не было защитных масок, корчились в страшных судорогах на мостовой и на тротуарах; другие, цепляясь за фонарные столбы, деревья и решетки домов, делали отчаянные попытки удержаться на ногах и добраться до какого-нибудь прикрытия. Сумасшедшая женщина, кричавшая, что зоотавры пришли спасать мир, лежала на мостовой мертвая, с размозженной об остроконечную железную тумбу головой. Старый кюре, который призывал к покаянию, корчился в агонии на тротуаре, крепко зажимая в коченеющей руке распятие.

С того момента, как с Венсеннского форта пущен был в зоотавров первый электрический ток, прошло не более двух минут, но в эти две минуты, в продолжение которых люди, казалось, прожили целую вечность, исход борьбы определился с трагической, не оставляющей никаких сомнений ясностью.

Генерал Болье, лично руководивший обстрелом с Вен-сеннского форта, стоял бледный, со стиснутыми в бессильной ярости зубами, сразу как-то вдруг постаревший и поблекший.

— Кончено! — глухо простонал он, когда один из цилиндров с удушливыми газами, пущенный, по-видимому, с одного из западных фортов, с треском упал где-то совсем близко от Венсенна. — Мы бессильны. Они сильнее нас и смеются над хваленым человеческим гением, над всей нашей техникой и стратегией.

Он со стоном опустился на стул, схватился обеими руками за голову и стал медленно, методически раскачивать ее, как человек, страдающий от жестокой зубной боли.

— Они сильнее нас! Они сильнее нас! — без конца повторял он. — И они погубят человечество! Погубят со всем, что создано человеческими руками, с культурой, философией, великими проблемами…

Вдруг он разразился буйным, неудержимым смехом.

— Ха-ха-ха!.. Аристотель, Ньютон, Шекспир, Толстой. Десятки, сотни тысяч лет культурного строительства, гордые мечты, дерзкие искания. Ха-ха-ха!

Окружающие с тревогой бросились к нему.

— Генерал, что с вами? Успокойтесь!

Он резким жестом отстранил подошедших к нему, выпрямился во весь рост и громовым голосом воскликнул:

— Но я не позволю! Я спасу человечество! Я один пойду на этих монстров — и мы еще посмотрим, чья возьмет!… Ха! Они вообразили, что без труда справятся с нами! Ну нет, подавятся! Пустите меня! Я им дам такой урок, что… Да пустите же! Пустите меня к ним! Или вы с ними заодно?..

Он вдруг повернулся к крепко державшим его за руки коллегам, пристально взглянул каждому в лицо и в отчаянии, со слезами в голосе, закричал:

— Так вот оно что! Теперь мне все ясно… Изменники! Предатели! Иуды продажные! За тридцать сребреников вы продали людей, весь род человеческий, с его культурой, с его гением… Боже мой, Боже мой…

И он разразился потоком тихих, скорбных слез, — слез бессилья, отчаяния и стыда за своих близких.