Катастрофа в две полоски

Но как я себя ни успокаивала, помогло это слабо. И в тот момент, когда Павел Олегович позвонил в дверной звонок, а мы вшестером: я, Сонька, Павел и три его дизайнера – замерли на крыльце в ожидании, пока нам откроют, у меня задрожало все. Даже коленки. Да что там коленки! Волоски на загривке дыбом встали от перенапряжения.

Это ведь сейчас нужно будет играть пару. Да еще и влюбленную пару!

Спокойно, Лера. Вдох-выдох.

Секунда.

Вторая.

С той стороны двери слышится шум.

Еще мгновение и она открывается. Я замираю, не живая, не мертвая. На пороге появляется Мирон.

Он сегодня не в привычном костюме и рубашке, а в джинсах и светлой футболке. Такой простой и такой домашний. Волосы взлохмаченные, а на лице печать усталости. Щеки покрывает однодневная щетина, к которой невыносимо, до колик в ладошках, хочется прикоснуться. Мое дыхание перехватывает.

Словами не объяснить, какой ураган пронесся в душе, когда взгляд Мира пробежал по Соньке, удивленно рассмотрел замершего рядом со мной Броневицкого с командой и, в конце концов, сфокусировался на мне.

Сердце спикировало в пятки. К горлу подкатил ком, и я с трудом сглотнула. Только сейчас в полной мере осознав, как сильно, оказывается, я по нему соскучилась. Казалось бы, прошел всего день. Жалкий день! А будто пролетела целая жизнь между нами.

– Кхм… Мирон Александрович, – первым приходит в себя Пал Олегович, протягивая Миру руку. – Рад снова с вами встретиться, надеюсь на продуктивное сотрудничество и слаженную командную работу!

Мирон, как мне кажется, нехотя переводит взгляд с меня на Броневицкого и, натянув на лицо вежливую улыбку, кивает, пожимая протянутую ладонь.

– Рад, что у нас все-таки получилось уладить конфликт, Павел Олегович. Боюсь, утром я был несколько несдержан в словах и погорячился. Приношу свои извинения.

– Да бросьте, я тоже хорош. Может быть, конфликт так и повис бы в воздухе, если бы не ваша невеста. Так что можете сказать ей “спасибо”, – кивает с улыбкой Броневицкий.

Я все.

Я сейчас провалюсь сквозь землю от стыда и неловкости, что почти осязаемо повисла между участниками сцены.

Мирон растерялся, что неудивительно. Замешкался. Откашлялся и переспросил:

– Простите, кому сказать спасибо?

– Да ладно вам, Мирон Александрович, – хохотнул Павел Олегович, – я все знаю, – добавил шепотом, подавшись чуть вперед к Троицкому. А потом еще и взял и ка-а-ак подмигнул. У-у-уй...

– Знаете, значит? – до сих пор не врубался Мир, которого срочно надо было спасть, пока мой шитый белыми нитками сценарий не развалился по листочку.

– Мир, дорогой! – пропела я, натягивая улыбочку и заставляя Троицкого посмотреть на меня.

Что ж, твой выход, Валерия.

Я вдохнула полной грудью, как перед погружением под воду, и шагнула к растерянному мужчине. Обняла бывшего босса за талию, тихонько закипая от близости желанного мужчины. А потом, вконец обнаглев, встала на носочки, потянула его на себя за шею, заставив наклониться, и поцеловала в щеку. Легкий чмок, что был чуть дольше положенного и что прошиб от макушки до пят приятным теплом, когда губы коснулись колючей щеки. Но расплываться лужицей было некогда, и, пока все замерли, офигев от такой сцены, я, собрав всю  волю в кулак, быстро прошептала Миру на ушко:

– Просто подыграй мне!

Мирон

Мой мозг отключился еще на том моменте, когда губы Леры коснулись моей щеки. А когда горячее дыхание опалило ухо шепотом, произошла полная потеря в пространстве.

Что сделать? Что она сказала? А Броневицкий чего там ляпнул? Невеста?

Пока я пытался включить потекший мозг, Лера прижалась ко мне под бок и затараторила что-то типа:

– Ситуация требовала решительных действия, и мне пришлось рассказать Павлу Олеговичу про нашу скорую свадьбу. Надеюсь, ты не против? – надула свои сладкие губки Совина, жар которых я до сих пор ощущал на своей скуле, и посмотрела на меня снизу вверх, так доверчиво прильнув всем телом ко мне.

Если до этого мозг сбоил, то сейчас он был просто в ауте! А управление с верхней головы плавно перетекло в нижнюю, воспрявшую духом в непосредственной близости памятной попки.

Писец ты, Мир.

Я машинально положил руку на плечи девушки, чуть не ляпнув, что если она поцелует меня еще раз, я буду готов не просто ее женихом прикинуться, но и прямо сейчас повести ее в ЗАГС, пока, будто по щелчку, меня не включили. А до разумной части меня не дошло, что я только что услышал.

– Свадьба? – переспросил, я как удод.

– Да, Мир. Свадьба! – терпеливо повторила Совина.

– Наша?

– Совершенно точно, – кивнула девушка, кажется, начиная терять терпение, – наша с тобой свадьба. Процесс связывания двух судеб посредством росписи и получения свидетельства о браке между двумя любящими друг друга людьми, – протараторила Лера, скрепя зубами.

Костян у меня за спиной хохотнул. Броневицкий с любопытством за нами наблюдал, а рыжеволосая подруга Леры фыркнула и нахохлилась. Видать, ей такой тугодум, как я, был мало симпатичен, и по ее мнению, в женихи подруге точно не годился. Да я и не набивался, так-то!