Катастрофы в Черном море

^{Палубы: I — удлиненного полубака; II — батарейная; III — броневая (жилая); IV — карапасная (1-я платформа). а — перебитый киль; б — пробоина площадью 150 кв. м; в — взрыв (рванина) полубака.} 

Сопровождать раненых на берег в госпиталь дежурный по кораблю поручил пришедшему на ют начальнику клуба линкора (была раньше и такая должность на линкорах и крейсерах, очень полезная, если ее занимал умный, эрудированный политработник, каким был линкоровский начальник клуба) Капитан-лейтенанту Владимиру Басину. Он доставил раненых и вернулся на корабль. Перед опрокидыванием он стоял вместе с матросами в строю и только тогда выяснилось, что он не умеет плавать. Его последними словами были — «Прощайте, товарищи, я ведь плохо плаваю». Его тело найдено через несколько дней…

Для оказания помощи кораблю, терпящему бедствие, по сигналу боевой тревоги были отправлены аварийные партии с крейсера «Фрунзе» и других кораблей эскадры. Они боролись за спасение линкора, при этом более тридцати человек из них (с крейсеров «Михаил Кутузов» и «Молотов») погибли при опрокидывании линкора.

К сожалению, не было организовано централизованное руководство прибывшими аварийными партиями и действиями личного состава линкора. В докладе Правительственной комиссии указано: «Помощник командира корабля капитан 2 ранга Сербулов, являвшийся в это время командиром корабля, не занял место на ГКП (главный командный пункт линкора), не дал приказаний об экстренном приготовлении главных машин, а оставался в носовой части корабля в районе пробоины, руководя эвакуацией раненых, давая отдельные указания по борьбе с распространением воды, и организовывал спасение людей, выброшенных взрывом за борт.

Таким образом, т. Сербулов не выполнил полностью обязанности командира корабля, ограничившись тем, что отдавал частные распоряжения».

Еще более удивительно и достойно сожаления, что прибывшие позднее на корабль старшие начальники Сербулова — старпом Хуршудов, врио командующего эскадрой контр-адмирал Н.И. Никольский и командующий флотом вице-адмирал В.А. Пархоменко повторят эти же главные ошибки помощника командира линкора—не организуют работу ГКП и ФКП (флагманский командный пункт), не дадут команду о введении в действие главных машин—матросы, старшины и лейтенанты оказались более предусмотрительными и самостоятельно прогрели механизмы, сократив возможное время до дачи хода до 20 мин.

Командующий флотом вместе с членом Военного совета флота вице-адмиралом Н.М. Кулаковым прибыли на линкор в 2 ч 00 мин, в 2 ч 05 мин прибыл контр-адмирал Н.И. Никольский, начальник штаба эскадры, исполнявший обязанности командующего эскадрой вице-адмирала П.В. Уварова, находившегося в отпуске. Он получил приказание от командующего флотом вступить в управление линкором и навести на нем порядок…

Ко времени прихода командования на корабль инженер-механикам удалось ликвидировать крен на правый борт, тем самым предотвратить опасность опрокидывания корабля через правый борт, но вода продолжала распространяться по кораблю, увеличивая дифферент на нос и уменьшая остойчивость, так как шла она по верхним палубам, а некоторые нижние помещения под ними были сухими.

«Через 30-35 мин после взрыва крен выравнялся и его не было в течении последующих 45-50 мин.

Борьба с распространением воды заключалась в задраивании дверей и люков, в укреплении переборок и дверей в них, в заделке отверстий и щелей в дверях, образовавшихся от выпучивания дверей под напором воды. Ставились подпоры и в помещениях, лежащих ниже броневой палубы. Пытались также откачивать воду корабельными средствами и с помощью прибывших спасательных средств. Однако принимаемые меры положительных результатов не дали. Вода на броневую палубу фонтанами поступала также через сточную систему и шпигаты».

«…О преступной беспечности и безответственности в оценке положения линкора после взрыва свидетельствует такой факт. По собственному признанию командующего флотом т. Пархоменко, через 30-40 мин после прихода его на корабль (т.е. через 1 ч — 1 ч 10 мин после взрыва), когда положение корабля лишь временно стабилизировалось, он — Пархоменко — был настолько уверен в благополучном исходе, что у него появилась мысль «пойти и попить чайку».

Следовательно, вся тяжесть и ответственность борьбы за спасение линкора была переложена на молодых рядовых офицеров тт. Матусевича и Городецкого, и начальника технического управления флота т. Иванова, не знавшего этого корабля. Эти товарищи погибли на боевом посту».