Кто бы они ни были, эти народы будут уничтожены архистратигом Михаилом. И затем «снидет» греческий царь Михаил и вселится в Иерусалиме («седморица времене»). В этот момент явится антихрист. Михаил, благочестиво процарствовав, взойдет на Голгофу, «идеже есть... древо крьстное, на нем же пригвоздисе Господь нашь», и возложит поверх креста свой царский венец, поднимет руки к небу и передаст царство свое Богу. Крест же «взыдет» на небо.
Это будет последний царь. За ним последует антихрист и «седеть вь церкви Божии равно Богу». Но недолог отмеренный срок. В решающей схватке со злом антихрист будет побежден и наступит для всего человечества Страшный Суд.
В
В этот момент «Божиим повелением» царь Михаил будет перенесен «от морских островов» в Иерусалим на царство и будет в нем царствовать 12 лет. Антихрист придет из Капернаума, будет кроток и смирен, богобоязнен и нишелюбив, любящий правду, ненавидящий мзду и идолослужение. Но пройдут 12 лет — и Михаил взойдет на Голгофу. Снимет свой царский венец и возложит его на животворящий крест. И воздев руки к небу, «предаст царство свое Богу». Крест «взыдет на небо», а Михаил уснет вечным сном. Антихрист же своими чудесами привлечет к себе людей, «сядет во церкви, яко Бог». Будут веровать в него как в Бога и «сотворят себе его царя»: «Ты еси Спас наш!» Наступит для людей время главного выбора — между Христом и антихристом. Господь пошлет Илию и Еноха обличать антихриста и тот убьет их. Тогда Господь направит ангела своего, который возьмет святое евангелие и честный крест, вознесет священные реликты на небо. Убиенные от антихриста вознесутся, а земля будет сожжена на семьсот локтей в глубину. Сгорит все живое. Вострубят ангелы, восстанут все, кто жил когда-нибудь, — «во един возраст будут в 30 лет». И тогда явится престол Господа. Звезды падут с неба, не будет ни луны, ни солнца, море иссохнет. И сойдет Христос судить всех живых и мертвых. Антихрист и все, кто был верен ему, попадут во тьму кромешную, после чего на Суде «вопрошен» будет род людской.
Характерно, что история будущего, рассказанная в «Откровении», не стала отчужденным фактом апокрифической литературы. Мысли о собственном настоящем