Катерина

– Мужик ведь тоже человек и утех порою хочет пошибче нас – заявила та со знанием дела, – и брехня, что только бабы дичают без ласки. Вот граф сколько один живет? Зачерствел, бедолага.

– Марьяна! – Киртанова аж на стуле заерзала. – Как можно, срам-то какой.

– Да будет вам, Лидия Васильевна, – отмахнулась кухарка. – Уж коль наша Катенька замуж собралась, надобно подготовить ее.

– Только представлю, что придется с ним, – девушка даже зажмурилась, – нет, не выдержу, умру я. И не говорите мне об утехах.

– От этого, голубушка, еще никто не помирал. Сама же говоришь, мужчина он видный. Может и не все так плохо-то?

– Страшный он. В душе страшный. Смотрит словно зверь на жертву. И живет затворником, людей чурается. Да и не пойму я до сих пор, на кой ему сдалась.

– Ерунду говоришь ты, Марьяна, – завелась Лидия Васильевна. – Это где такое видано, чтобы вот так насильно склоняли к замужеству? Да еще и грозились расправой в случае отказа.

– Это в Кольском все по согласию. Тут попробуй по-другому, староста узнает, всю душу вытрясет, – покачала головой кухарка, – а уйди за версту, нравы ужо другие. Дикие. Мне деверь рассказывал, как жилось им на заработках. Насмотрелся такого, что воротился в родное село и еще с год в церковь ходил ежеденно.

– Видать супругу моему будущему закон не писан, и старосты он не боится, – Катя положила руки на стол и легла на них головой.

– Ну вот, напугала только девочку, – со злостью зыркнула на помощницу Киртанова. – Сама хоть знала, зачем разговор заводила?

– Так, помочь хотела…

– Помогла… Иди вон, щи вари, они у тебя куда лучше получаются. – Катенька, – подсела к девушке, – ну, будет тебе…

– Видимо судьба такая, – простонала в ответ. – Неужто так теперь всегда будет? Все хуже и хуже…

– Одному Богу известно, как оно в жизни будет. Но ты не печалься. В чем Марьяна и права, так это в том, что граф мог очерстветь от одиночества. Да и не наш он, не привык к обычаям здешним. Кто ж знает, как у них там принято, в Англии этой.

– Были бы живы маменька с папенькой, никому бы в обиду не дали.

На ее слова Лидия Васильевна не нашлась, что ответить, вместо этого просто обняла. После гибели семьи Катерина потерялась, дом боле не радовал, а скорее служил каждодневным напоминанием об ужасах и страданиях родных людей, дядюшка опостылел настолько, что смотреть на него лишний раз не хотелось. Киртановы последние, к кому еще лежала душа, но они не могли помочь, только словом поддержать разве что.

Через час к воротам отчего дома подъехала черная карета, откуда вылезла Сара Митчел. Женщина в темно-сером платье и черном жакете поверх, равнодушно осмотрелась. Ни простота построек, ни разбитость дорог ее не смущали, она подобрала подол платья и проследовала до парадных дверей. Но только хотела постучаться, как створы распахнулись. Аксенов с широкой улыбкой на лице вышел вперед и нижайше поклонился гостье, несмотря на то, что перед ним стояла всего лишь прислуга графа.

– Добро пожаловать.

– Добрый день, сударь, – Сара искренне удивилась столь диковинному поведению. – Я прибыла по поручению графа Блэра, дабы сопроводить Катерину Петровну в город, где ей предстоит заказать свадебный наряд.

– Да, да… безусловно. Катенька скоро вернется. Решила прогуляться до соседей. Вы проходите, обождите в доме.

– Ничего, я дождусь ее здесь.

– Ну как же, такой холод на улице. Пройдемте.

Сара нехотя, но согласилась. Наравне с графом женщина имела чрезвычайно тонкое обоняние, отчего сторонилась чужого быта, ибо зачастую в помещениях присутствовали далеко не самые приятные запахи. И если раньше в доме Аксеновых пахло ароматной выпечкой и комнатными растениями, то сейчас почти весь дом, а в особенности гостиная и обеденная зала, пропитались запахом пота Мокия Филипповича, ведь одни и те же рубашки с носками он предпочитал носить по неделе, а то и дольше. Мисс Митчел только вошла на порог, как резко остановилась, что Аксенов чуть не влетел ей в спину.

– Я благодарю за гостеприимство, ваше благородие, но все же останусь снаружи. Не так-то и часто удается покидать имение, хотелось бы полюбоваться жизнью вокруг.

– Что ж, как пожелаете.

– И еще раз благодарю.

Когда она вернулась на улицу, тихо прошептала:

– Dirty smelly pig.

Экономка рассматривала дома, людей, что бродили по улице, но скоро внимание привлекли дети. Они носились с открытыми головами, носы и щеки были красные, изо рта валил пар, но ребятня не обращала никакого внимания на холод. Однако за одним мальчиком лет семи экономка следила наиболее пристально, он отличался от остальных, двигался быстрее, был куда ловчее, хоть и младше по возрасту. А потом мальчонка остановился и тоже воззрился на Сару, только вот спустя мгновенье бросил все игры и пустился наутек. Тогда и женщина поспешила вернуться в карету. И сидела, не высовываясь до тех пор, пока не заметила Катерину.

– Добрый день, – поздоровалась девушка с экономкой, – вы уже здесь, – пролепетала чуть слышно.

– Добрый день, сударыня. Нам бы поторопиться.

– Да, конечно, только сменю платье.

– Хорошо.

Через полчаса выехали.