Катерина

– Тогда не тяните, сударыня. Приступайте.

Леся сняла с себя плащ, оставшись в сарафане, поверх льняной рубахи. После чего подошла к графу, принялась греть свои руки.

– Это без надобности, – покосился на ее руки Элвин.

– Как вам будет угодно, – и она положила ладони ему на плечи.

Сейчас же огонь в лампе затрещал, рядом с ними послышался шепот, точно десятки голосов вторили одно и то же, а когда все стихло, на графа смотрела уже не Леся. То была стройная высокая женщина невероятной красоты. Карие глаза с медовым оттенком взирали на него с любовью и ласкою, чувственные губы изогнулись в радушной улыбке. Была в ней и дикость, и стать.

– Кора, – произнес на выдохе Блэр, – Кора, – и коснулся руками лица красавицы.

Через минуту граф вернул самообладанье, однако не мог перестать любоваться:

– Ты воистину необыкновенная, Леся. Благодарю тебя за этот дар.

– Раз уж мы здесь, и я потратила столько сил, дабы явить вам лик возлюбленной, не откажете в сущей безделице?

Голосом-то говорила Леся своим, но в ушах Элвина звучал голос Коры.

– Что хочешь?

Только девушка не ответила, а подошла и поцеловала. Сей поцелуй огненной волной прошелся по телу Блэра, опалил холодное сердце, родил страстное желание овладеть телом некогда любимой женщины. Элвин подхватил ее, усадил на стол. Глаза графа тем временем зажглись синим светом, ибо сдерживаться уже не было сил. Скоро вся одежда девушки слетела на пол, но знахарка тоже в стороне не осталась, ловко расстегнула штаны Блэра, развязала галстук и прошлась пальчиками по пуговицам на жилете с рубашкой. Взору Леси явилась могучая грудь, а уж каким мехирем2 обладал англичанин, так вообще стало для нее откровеньем, все ж до сего момента юная ведунья еще не видела голого мужского тела.

– Токмо прошу, – пролепетала, чуть дыша, – будьте ласковы со мной. Не знавала я еще близости.

Услышав об этом, Элвин тут же остановился.

– Одевайся, – отстранился от нее и сам принялся застегиваться.

– Почему? – от такой неожиданности Леся утратила концентрацию, посему вернула прежний облик.

Сейчас перед графом сидела нагая девушка, совершенно не вызывающая каких-либо влечений и потаенных желаний. Да стройная, даже миловидная, но… ненужная.

– Я женюсь, сударыня. И прошу меня извинить, за сей момент слабости. Портить юных девиц не в моих правилах.

– Но если бы я согласилась?

– Однако вы не согласились, – посмотрел на нее с привычной строгостью. – Ах да… оплата, – достал из внутреннего кармана жилета семь рублей и протянул знахарке. – Купите себе новое платье, глядишь, жениха сразу найдете.

И он покинул сарай. А через несколько минут как раз Янина пожаловала с глиняным горшочком в руках. Старуха протянула ему целебную мазь:

– Втирать ее надобно по три раза в день.

– Благодарю. И сколько стоит ваша доброта?

– А сколько дадите, – ухмыльнулась бабка.

– Что ж, вот, – протянул рубль.

– Ох, благодарствую за щедрость.

Через мгновенье графа не стало.

Леся вернулась в избу с дровами, когда бабка села за вязанье. Девушка рассерженно бросила охапку у печи.

– Ушел кровопивец треклятый, – пробормотала Янина.

– И на кой приходил?

– За травами. Видать перевертыши погрызли злыдня, – захихикала, – а набрехал мол, другого кого. Здешние стаи не жалуют чужаков, оно и верно.

– Не набрехал, – прошептала девушка.

Следующим днем с самого раннего утра в имении Блэра полным ходом шла подготовка к званому ужину в честь свадебной церемонии, пригласил граф разве что самых нужных и влиятельных господ губернии, с кем уже имел честь работать, а с кем только думал начать сближение. Конечно же, Катерина была вольна позвать всех, кого пожелает видеть, о чем ей донесли в письме. Мокий Филиппович как только прочитал послание, так принялся записывать в книжечку имена тех, кого непременно стоило позвать, только потом быстро сник, ибо все его якобы друзья проживали в столице и, само собой, вовремя прибыть никак бы не смогли.

Катя же все еще гостила у Киртановых. Марьяна накормила страдалицу разваристой пшенной кашей с тыквой и сахаром, напоила кофе с молоком. У девушки после такого плотного завтрака даже щеки порозовели.

А вот Лидия Васильевна проснулась еще до рассвета, растолкала дорогого супруга и заставила писать письмо зятю в Галич.

– Лидушка, – Семен Владимирович усердно скрипел пером по бумаге, – время… время… его у нас совсем нет. До Галича посыльный в лучшем случае доберется через полтора суток.

– Ты главное напиши, чтобы никуда не уезжал и дожидался приезда Катеньки. А уж потом объяснимся с ним. И добавь, мол, дальняя родственница, осталась сиротой.

– Пишу, Лидушка, пишу…

– Поздно мы спохватились, эх, – переживала женщина.

– Не казнись, – ласково посмотрел на нее. – Поможем Кате, чем сможем, поможем.

Тогда Киртанова подошла к супругу, обняла за шею.

– Болит у меня душа за нее.

– Знаю, знаю, – погладил ее по руке.