Катерина

Согласие дал, но в душе же был против,

Наследство, жену должен Он получить…

Владимир приездом своим все испортил,

Судьбу теперь Кати ему поручить

Пришлось, и отдать в его руки

Сокровище, ангела… Как теперь быть?

Повеса ведь мог просто так, лишь от скуки,

Ей душу и сердце навеки разбить.

Обеты в церквушке в воскресное утро,

Простая формальность, и грусти в глазах,

Никто у Кати не заметил как будто,

И то по щеке как катилась слеза.

Обряда слова Отче были печальны,

И песней молитва по храму лилась.

Он видел во взгляде Катюши отчаянье,

Когда быть княгиней пред Богом клялась.

Себе не хотела Кати такой свадьбы,

Мечтала ночами совсем не о том,

О, если заранее знать будет как бы,

Но знать не дано, что же будет потом.

Владимир умчался верхом ровно в полдень,

Сказал, что в столице остались дела.

Такой скорой свадьбы никто не припомнил.

Из храма Кати одиноко брела.

-13-

Последнюю ночь была Катя в поместье.

Все так изменилось – неделя прошла.

Жена, но без мужа, одна, но с ним вместе,

И брачную ночь всё ж одна провела.

Наутро она у родимого дома

Стояла одна, никому не нужна.

Никто не пришел – ни друзей, ни знакомых.

Мари у родителей. Катя одна.

Потом были грязь и дороги плохие,

Размыты границы их прошлым дождем.

Ни что не спасало – ни кони лихие,

Ни кучер умелый. С ним вместе вдвоем

Кати предстояло проделать путь долгий,

С провинции тихой во шумный во град.

Оделась чуть скромно, отчасти и строго,

Надеялась Катя, что муж будет рад.

Быть может милорда Кати не любила,

Поскольку он был для нее не знаком,

Но все же старалась быть доброй и милой,

Всю жизнь не желала сидеть под замком.

Так было бы если б она согласилась

Женою стать Отче. При храме изба

В тюрьму для Кати бы тогда превратилась,

Была бы не сладкой девичья судьба.

Владимир же был, по сравнению с Отче,

Из сказок как принц, что читала тайком,

Походка и стать, его темные очи…

Все грезят девицы в тайне о таком.

-14-

Три дня пролетели в дороге как птицы,

В томлении, тряске и тихой тоске,

Мелькали за окнами села, станицы,

Усадеб горели огни вдалеке.

Катюша измучилась, сильно устала,

Дорога, карета, чужая постель…

Другая пора в ее жизни настала,

Княгиней ведь стала Катюша теперь.

Обеды, балы и конечно же встречи,

Шампанское, залы и стайка подруг,

В гостиной уютные тихие встречи,

Когда соберет у себя узкий круг.

Мечтала Катюша, а кучер в то время

В столицу уж ввел ее тройку коней.

Решила достойно нести свое «бремя».

На улице все становилось темней.

Вот дверь незнакомого дома. Дворецкий

Почтенно склонился, княгиней назвав.

Владимира нет. У него повод веский -

В театре с друзьями. «Конечно, он прав.

Неужто он будет меня дожидаться»

Подумала Катя, обиду тая.

« Ведь брак-то фиктивный. Чему удивляться.

У каждого жизнь из супругов своя.»

В чепце экономка в поклоне присела.

Уж полночь давно. Слуги все почти спят.

Хозяйскую спальню, служанке велела

Готовить для Кати. Весь пыльный наряд

Мечтала сменить Катерина. Устала,

Слипались глаза, и хотелось зевнуть,

Чуть в спальню вошла и, не сняв покрывало,

Легла на постель. Так желала уснуть.

Владимир с рассветом лишь только вернулся.

На входе встречал его сонный лакей,

Взял шляпу и плащ, князю в след улыбнулся,

Когда в спальню тот поспешил поскорей.

-15-

Рассветного солнца лучи через шторы

Неплотно закрытые в спальню вошли,

Свечи робкий свет по ковру с коридора

Скользил из распахнутой настежь двери.

Владимир вошел и почти машинально

Сюртук снял и галстук, рубашку, жилет…

Без слуг раздеваться считал он нормальным,

И сам он справлялся уже много лет.

Конечно, имел денщика и прислугу,

Но в дни, когда вечер бывал до зари,

Владимир не требовал этой услуги,

Вернувшись, когда уж горят фонари.

Князь снял сапоги и присел на постели,

Подумал, что вечер прошел опять зря,

Что дни пролетают, мелькаю недели…

Взглянул на окно – занималась заря.

Прошелся по солнца лучу до кровати,

Где тот обрывался, растаяв во тьме,

Всмотрелся во мрак и увидел, что Катя

В его спит постели, спиною к стене.

Лицо безмятежно и только реснички

Разбужены солнцем немного дрожат,

А кудри, покинув заколки, косички

Волною каштановой бурной лежат.

Под щеку сложив, как ребенок, ладошки,

Во сне улыбается, нежно, любя…

Свернулась клубочком, казалось, как кошка…

Владимир с трудом удержавший себя

Притронуться к локонам, пальцам, ресницам,

К окну отошел и уставился в сад

Чувств новых и мыслей и дум вереницы

Таились в душе, он им был только рад.

Он думал, что сердце его очерствело

Любви от продажной и мнимых друзей,

Душа с каждым годом сильнее немела.

Зятьями хотели все видеть князей

Мамаши, чьи дочери к браку созрели,

Интриги плели, не давали вздохнуть,

Они с каждым годом все больше смелели

В попытках своих. Что подчас отдохнуть

В компании близких друзей было сложно,

И в свете давно он уж циником слыл.

Общаться без масок считал он возможным

Лишь в доме Орловых. Свободен он был,

В компании только Софии и Влада,

Кузенов по матери – дальней родне

Без пошлости дружба, ему всегда рады,

Беседы за чаем хватало вполне.

Лишь этих двоих он впустил в свою душу

Софи обожал как родную сестру,

А с Владом любил разговаривать, слушать,

А так же кататься верхом поутру.

С друзьями все ясно. Но как быть с супругой?