Катешизис

Когда они расставались, Наташа окинула взглядом квартиру, представив её будущий интерьер. Мужчина спросил, когда они встретятся вновь. Она пожимала плечами, мол, может быть, когда ни будь, зная что «когда ни будь», наступит максимум послезавтра.

Хризантемы сильные цветы. Они сражаются за жизнь даже в трёхлитровой банке. Наташа увидела их брошенными на полу в углу комнаты. Лепестки белых планет потеряли упругость, но не сдавались.

— Я заберу? – указала она пальцем.

— Хм, - мужчина превратился в маленькое беспомощное смущённое существо.

Он поднял растения с пола, и осторожно, словно новорожденного младенца, передал их девушке, стараясь не смотреть той в глаза. Девушка взяла букет двумя руками.

— Записку с моим телефоном я оставила на подушке, - сказала она.

И ушла в старый мир новым человеком.

Мать была дома. И мать была в гневе.

— Я промолчу, дрянь, - прошипела она.

Это были её последние слова, услышанные дочерью. Прежде Наташе стало бы страшно. Она бы тихо заплакала, потупила взгляд, прося прощение, и ожидала трёпки. Сейчас же, услышав слова матери, она почувствовала себя легко от того, что сказанное в ней не вызвало подобных эмоций. Когда человек значим для человека, он испытывает к нему страх, симпатию, гнев, любовь, ненависть – безразличие появляется, когда ближний не имеет никакого сраного значения.

Множество раз, Наташа мечтала отомстить матери за все нанесённые ею обиды. Но так было раньше, сейчас девушка почувствовала себя выше страха материнских уз. Мать её была слишком ничтожна, чтобы испытывать перед ней страх и мстить за него. Наташа просто ушла в свою комнату.

Через два дня, он, конечно, ей позвонил.

— Я скучаю, - сказал мужчина.

— А я - нет, - сказала женщина.

— Ты придёшь? – спросил мужчина.

— Приду, - ответила женщина, - навсегда приду.

У него и мысли ответить «нет» не возникло.

Девушка оставила письмо, в котором пообещала окончить школу при условии, что её не станут искать. На удивление, договор был ратифицирован немедленно по прочтении.

Наташа была в положении. Мужчина всё больше мрачнел ко времени рождения ребёнка. Однажды он сказал ей:

— Я не чувствую любви. Ты стираешь, моешь, убираешь, готовишь мне еду, делишь со мной постель. Ты ни разу не сделала мне больно. Но, делая всё, ты никогда не спросила, хорошо ли мне? Я всё больше и больше тревожусь оттого, что тебе совершенно безразличен.

Наташа пожала плечами:

— Скажи сам, если тебе будет плохо. Ужин на столе.

Муж посмотрел на неё словно на позолоченную икону, которую можно любить, но никогда нет гарантии, что та отплатит тебе взаимностью. Она развернулась, давая понять, что разговор окончен. Он, опустив голову, поплёлся за ней следом на кухню.

Поужинав, Наташа села за уроки. Последний класс школы подходил к концу. Мужчина остался мыть посуду.

Она родила в июле. Во время летних каникул. Которые уже были ни её каникулами. Отец и мать девушку не искали. Она не искала их. Мужчина приехал к роддому на чёрном «Опеле», который купил к рождению сына. Она вышла и, не поцеловав его, молча села на заднее сидение. Дверца автомобиля захлопнулась.

Грудью она не кормила. Не хотела. Ребёнок рос молчаливым, словно тень. Когда мужчина сказал, что хочет разойтись и забрать сына, он ожидал истерики и прошений о прощении. Наташа вновь его поразила:

— Три тысячи долларов, и вы меня никогда не увидите, - сказала она спокойно, словно рассуждала о погоде.

Ей было семнадцать лет.

Она купила билет на самолёт. Сняла квартиру в незнакомом городе. Вечером, лёжа в ванной, девушка смывала с тела пот перелёта. Вот она - свобода! Свобода от обязательств, от ненависти, от любви, относительная материальная свобода. Но… пусто где-то там, в груди, тоскливо, и чувство безысходности саднит под ложечкой. Что это? Совесть?

— Я не взяла тебя в расчет? – спрашивала у неё Наташа. – Какое преступление я совершила?

— Разве ты не знаешь? – спрашивала совесть.

— Знать не хочу!

— У тебя никогда не было любящей матери, зачем же ты оставила без матери своего сына? – продолжала допрос совесть.

— Он не мой, это сын моего мужа. И внук не известной ему тёщи, моей матери! – выходила из себя Наташа.

— Очень удобно наплевать на мир таким способом, - ухмылялась совесть.

— Да, да и если бы не ты, было бы замечательно!

Совесть упорствовала:

— Но ты не можешь не учитывать моего присутствия.

— Могу! – закричала Наташа. – Я докажу тебе!

Но как не спорила девушка со своей совестью, та напротив, становилась сильнее и крепче била в самые болезненные места.

— Смотри, что я тебе покажу.

Лёжа в ванной, Наташа увидела, как стена слева, словно провалилась куда-то в бесконечность и на её месте, словно в ночной пустоте из ниоткуда появился младенец. Её мальчик. Её сын. Он протянул руки к девушке и, улыбаясь, заговорил:

— Мама, это ты? Но ведь ты умерла. Папа сказал, что ты умерла.

Слезы текли из глаз девушки. Губы дрожали.

— Всё хватит! – опять закричала она. – Я больше не могу!

Вода в ванной стала холодной.

— Я должна вернуться, мне нужно к мужу, сыну.