Катешизис

— Ты имеешь в виду людей, которые обидели тебя?

— Обидели? – переспросил Каин.

— Ну, да.

— Меня окружает слишком мало людей. Кому обижать-то??

— Вот и я об этом. Разве не ты сам ушёл от ближних своих, что бы не навести на них горе. А теперь ты считаешь, что тебя кто-то обидел.

— Да, ты, конечно, права, но …

— Что но… Родной. «Но» - не существует как такового. Ты сделал выбор в пользу ближних. Разве ты не проявил высшую любовь.

— Но ведь ближние мои: мой отец, мать - считают меня братоубийцей.

Лилит пальчиком что-то выводила на песке.

— Ты обижен на это? Но разве в этом суть. И здесь, мой дорогой Каин, не важны ни чьё-то мнение, ни история, ни то, как поколения будут воспринимать твой поступок. Главное, что ты знаешь. И не важно, что Овцы и Бараны посчитали так. Для того, что бы уберечь от гнева создателя твоих близких, ты пошёл на такой поступок. Ты взял на себя роль братоубийцы и останешься в этой роли до конца дней своих. Это твой выбор. Ты его сделал. И даже если ты отступишься, окружающие тебя Овцы и Бараны примут твое поведение ни за что иное, как за мольбу о пощаде и просьбе принять тебя в своё стадо.

— Но почему он, Господин позволил так поступить со мной.

— Ты ещё не настолько мудр, что бы понять его поступок. Ты ближе к нему, чем твой отец. Чем твоя мать. Ты первый, чья плоть была отдана ему. Он любит тебя более всех созданных им. Потому и направил тебя ко мне. Мы – будущее. Мы - время. Нам строить то, что он замыслил – великий демиург.

— Слишком пафосно.

— О, да ты разглагольствуешь, как в ХХ столетии от рождества Христова.

— Кого.

— Пока не важно. Много воды и песка утечёт ещё до того великого часа, когда НИЧТО вернётся в своё прежнее состояние, а пока… Смотри на золотых рыбок. Они словно любуются друг другом. Им хорошо. Мир и согласие.

Красивой ступнёй Лилит всколыхнула воду. Рыбки разлетелись в разные стороны, забыв, что только что интересовались друг другом.

— Но зачем! – вскрикнул Каин.

— Увы, - огорчилась Лилит, - всё в мире ЧТО-ТО происходит именно так. Так, и не иначе. Миром правит страх. Тебе нравится страх?

Каин покачал головой:

— Нет.

— Тебе нравится любовь.

— Наверное. Только… Только я не знаю, какова она – любовь Это, то что между тобой и мной или нечто большее?

— Это Великое ЧТО-ТО, к чему человечество призвано стремиться. Стремление заложено Создателем. Вот только заложить стремление мало. ОН это понял. Оттого появились я, ты, и ещё появятся люди, которые будут гонимы и презираемы Овцами и Баранами. Они будут умерщвляться, над ними всегда будет витать страх смерти. Чтобы уменьшить этот страх, Создатель подарит людям веру в вечную жизнь, зная, что вечного ничего не бывает. Эта ложь будет помогать им в постижении любви.

— Но зачем?

— Зачем? Ты считаешь, лучше жить в мире Овец и Баранов?

— Если все будут Овцами и Баранами, то какая разница.

— Уже ВСЕ не будут. Ты когда ни будь думал, что Господин и Змий, давший яблоко твоей матери – есть одно и то же.

— Да! - вскочил Каин, - да, я действительно так думал. Всё суть одно и то же. Я думал больше: И ты, и Я, и всё, что нас окружает, даже Овцы и Бараны – Господь.

— Но только не говори это Овцам и Баранам, иначе они растерзают тебя. Они не хотят видеть в себе Господа. Они хотят поклоняться Ему. Оставаясь при этом тем, кем себя называют. Они хотят пребывать в страхе. Ибо в страхе есть защита. За страх можно спрятаться, как те золотые рыбки. Они прыснули в разные стороны от моей ноги, и решили, что спасены. На самом деле, возможно одну из них, а может и обеих, сзади, куда они отпрянули, поджидает хищная рыба, которая вспорет им брюхо и наестся их рыбьего мяса. И тогда никакая вечная жизнь не будет иметь значения.

***

Я лежал на холодном полу и слышал, как чьи-то шаги всё настойчивей, всё громче приближались ко мне. Шаги превращались в грохот, как будто навстречу мне двигалось что-то огромное. Не просто огромное, а двигалась толпа гремящих латами рыцарей из древнего прошлого, настолько древнего и небывалого, о котором можно было иметь представление из Голливудских фильмов эпохи компьютерной графики. Слёзы капали из моих глаз. Я не чувствовал себя ни в стране живых, ни в стане мёртвых. Мои недавние приключения в сумасшедшем мире с невменяемой женой, падчерицей и Натаном Михалкиным, казались из разряда сновидений – нелепых, и совершенно не запоминающихся сновидений. Но ведь когда-то у меня была другая жизнь? Совсем иная.