Кати в Италии

«Увидимся», — что он мог знать об этом? Увидимся небось через двадцать лет на какой-нибудь улице в Стокгольме… Нет, вообще-то я тогда уже давным-давно буду мертва, медленно исчахну в от безрадостной жизни. Черное, как ночь, отчаяние вновь охватило меня. Я ринулась наверх в наш номер, бросилась поперек кровати и зарыдала. Но потом — постепенно — я вынуждена была успокоиться и спуститься вниз к обеду. Господин Густафссон сидел рядом со мной, говорил о своем шефе и страшился того дня, когда надо будет снова вернуться к нему. Но в конце концов господин Густафссон заметил, что я отвечаю несколько односложно. Тогда он огорченно посмотрел на меня и спросил, не заболела ли я. Участливо погладив мою руку, он сказал:

— Глотайте аспирин, это помогает!

— Ах, если бы все было так просто!

Наша группа собиралась после обеда в ночной клуб, но я отказалась идти с ними. Я собиралась лежать и плакать в отеле. Ева тотчас вызвалась сидеть на краю моей постели и менять мне носовые платки, но я заставила ее пойти вместе с остальными.

— Достаточно того, что я лежу в номере и горюю, — сказала я. — Не нужно портить из-за этого вечер господину Мальмину!

— Чихать мне на господина Мальмина! — грубо сказала Ева.

Но в результате удалось убедить ее, что мне станет лучше, если я буду плакать в одиночестве.

Она ушла, а я подняла настоящий рев. Но через несколько минут Ева прибежала обратно. Она была чрезвычайно возбуждена.

— Кое-то сидит внизу, в холле, и читает газету! — выпалила она.

Я подняла с подушки свое красное заплаканное лицо.

— Не иначе, это рыцарь Синяя Борода[140], если ты вне себя от страха?!

— Это не рыцарь Синяя Борода, — ответила Ева. — Это Леннарт Magnifico. И это гораздо лучше!

Я опустилась на подушку в очередном приступе плача.

— Послушай-ка! — строго сказала Ева. — Кончай реветь! Спускайся вниз к Леннарту, потому что это, разумеется, единственное, чего тебе хочется!

Я, совершенно обессилев, покачала головой:

— Я не могу вот так откровенно бегать за ним, ты что, не понимаешь?

— Тогда пусть он бегает за тобой! — заявила Ева. — Садись в холле и тоже читай! Как будто ты его не видишь! Он тебя заметит через некоторое время, и тогда ты сможешь разыграть огромное удивление!

Предложение было заманчивым. Еще раз увидеть его! Места колебаниям не было! Вскочив с постели, я быстро запудрила самые страшные следы слез.

— Возьми! — сказала Ева, сунув мне в руки карманную «Divina Commedia».

Быть может, это выглядит странно — сидеть в холле отеля и читать «Divina Commedia» в одиннадцать часов вечера, но пусть это будет как угодно странно… В этот момент ничего другого у меня под рукой не было, а я торопилась. Взяв книгу, я помчалась вниз по ступенькам, терзаясь страхом, что Леннарт уже успел исчезнуть.

Но он не исчез. Он сидел там, спрятавшись за газетой. Однако волосы, торчавшие из-за нее, не позволяли ошибиться. Во всем мире существовал лишь один-единственный такой вихор.

Я уселась на почтительном расстоянии и открыла книгу как раз случайно на том самом месте, где Данте встречает в аду Франческу да Римини[141] и она рассказывает ему о своей запретной, незаконной любви к брату мужа, Паоло Малатеста, с которым навечно соединена в геенне огненной. О, она помнит, как все это было и как печально все кончилось! Оба влюбленных сидели, читая одну и ту же книгу о любви, и чтение так воспламенило их, что, по словам Франчески,

…он лобзаньем
Прильнул к улыбке дорогого рта,
Тот, с кем навек я скована терзаньем,
Поцеловал, дрожа, мои уста!

А затем ее спокойная, констатирующая, заключительная реплика:

«Никто из нас не дочитал листа»[142]

.

Нет, ни в тот день и вообще ни в какой другой… Потому что для них не осталось больше ни одного-единственного дня на земле!

Несчастные, они были убиты оба в разгар любви неистовым мужем Франчески, ворвавшимся к ним и уничтожившим их счастье…

Бедная Франческа! Мне было так жаль ее! И я робко посмотрела поверх книги на Леннарта. Когда, собственно говоря, он собирается обнаружить меня? Когда же мне начать разыгрывать изумление? Неужели его так заинтересовали новости спорта?

Минуты шли. Леннарт читал. Я снова переключилась на Франческу и еще раз перечитала ее трагическую любовную сагу. Но на этот раз она стала мне чуточку надоедать!

Леннарт явно перешел к объявлениям. Неужели он ищет работу? Неужели учит объявления наизусть? И неужели это непременно нужно делать сегодня вечером? Нашим единственным, драгоценным вечером?

Я снова принялась читать про Франческу. Эта женщина действительно может кому угодно подействовать на нервы! Я начала думать, что Inferno — подходящее место для нее. Я так нервничала, что у меня все зачесалось. Почему, собственно говоря, издают такие толстые газеты, что на прочтение их требуется множество часов? Если он сейчас же не закончит, то…