Катя

Дальше я попыталась рассказать мужу все как есть: как говорила с завом, как он отстранил от операций, как предлагал помощь в обследовании и лечении. О том, что теперь пойду работать в женскую консультацию и очень хочу ребенка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глаза Глеба постепенно темнели и холодели. Он больше не держал меня за талию и казался очень далеким. «Неужели скандал случиться сегодня, сейчас?» — пронеслось в голове.

— Катя, я хочу чтобы ты меня услышала раз и навсегда, и больше никогда, слышишь никогда не поднимала эту тему. О детях речь не идет. У нас не будет детей, я не люблю и не хочу никаких детей. Тебе необходимо за кем-то ухаживать? Так есть я, вот и реализуй свою любовь на мне. Я ненавижу детей и не собираюсь размениваться и тратить свою жизнь и время на то, что мне совершенно не интересно. Давай закроем этот вопрос. Меня не интересует, согласна ты со мной или нет. Я так решил, я так сказал, и будь добра придерживаться моих правил. Я достаточно терплю от тебя. Меня достали ваши скандалы с мамой, а теперь ты хочешь ребенка? Лучше бы жить в семье научилась и с работы ты ушла зря, я не прокормлю тебя и маму на свою зарплату. Пойди к заву, извинись, прогнись, если нужно и работай. Ты меня поняла?

Я смотрела на него молча минут двадцать, он же все это время разглядывал что-то на земле. Чувство было такое, что мне насрали в душу и отмыться нет никакой возможности. Молчание прервал он.

— Катя, у тебя есть, что еще сказать?

— Да, Глеб. Есть. Я ухожу от тебя.

— Можно без истерик?

— Нет никакой истерики. Просто я поняла, что наша любовь, если она и была, разбилась об быт, об твою маму, об мою работу, об твою работу и об твое каменное сердце. Я сделала неправильный выбор. Я выбрала семью и искала твоей поддержки, а надо было выбрать работу. Все, Глеб, все разговоры окончены, я соберу свои вещи и перееду к маме. На, держи.

Я сняла с безымянного пальца тонкий золотой ободок и протянула ему. Как ни странно, я даже не плакала, хотя внутри меня, как шторм, бурлила тоска. Он не взял кольцо.

— Катя, прекрати, не говори и не делай глупости. Давай поговорим дома, Катя, у меня куча работы.

Он был расстроен. Видимо, не ожидал от своей покладистой жены такого выпада. Я вложила ему в руку кольцо, чмокнула его в щеку и произнесла:

— Ключи я оставлю в двенадцатой квартире, — и я ушла.

Он звал меня несколько раз, потом сказал, что дома все решится и, уверенный в своей правоте, вернулся на работу.

А я собрала свои вещи, только то, что носила. Получилось немного, всего одна большая сумка. Вызвала такси и уехала к маме. С мамой я тоже разговаривать не стала. Я большая девочка и у меня еще вся жизнь впереди, но уже без Глеба.

Часть 7

Развод и последствия

Я держалась как могла. С работы меня не уволили, шеф заявление порвал, и на следующий день я уже оперировала. Тоска не отступала. Развод прошел гладко, без скандалов. Нас просто развели в том же ЗАГСе, где и регистрировали. Евгения Лазаревна сказала, что такого, как ее сын, мне больше не найти. Я согласилась. Глеб не сказал ничего. Моя мама устроила истерику, плавно переходящую в шум, напоминающий игру на всех струнных инструментах одновременно. Даже не игру, а вот когда перед спектаклем оркестр разыгрывается, такая какофония звуков. И все ее вопли очень соответствовали тому, что было у меня внутри. Маму я особо не слушала, отгородилась стеной и все. Дома бывала редко. Брала дополнительные дежурства, очень много оперировала, принимала сложные роды и росла профессионально.

Глеб звонил, разговаривал с мамой. А я с ним не хотела, слишком больно, слишком свежа еще моя рана. Диссертацию я сделала за два года. При моем темпе работы набрать материал оказалось плевым делом.

Меня считали успешной женщиной. Я тщательно следила за своей внешностью, за своей одеждой. У меня появился блат, и не только в продуктовых магазинах. Я с удовольствием проводила время в парикмахерской, я ходила на концерты, одновременно получая удовольствие и избегая общества мамы.

Мама стала отдельной статьей в моей жизни. Она любила Глеба, вот совершенно не отдавая себе отчета в том, что ее дочь все-таки я, а он всего лишь бывший зять. Она тосковала по нему больше, чем по отцу, и нещадно продолжала меня пилить. Она все говорила о нем, все вспоминала какой он был хороший мальчик, потом какой шикарный мужчина. Но он больше не звонил. Пропала из моей жизни и Танька Лунева. Первое время после разрыва она пыталась меня утешать, но как-то не искренне. И мы просто разошлись, каждый стал жить только своей жизнью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​ ‌‌‍Часть 8