Катя

— Именно потому, что я так не считала, мы с ним расстались много лет назад. Мама, если ты считаешь его таким завидным женихом, то выходи за него замуж. А если ты сама не хочешь, то давай договоримся: я в моем доме его видела последний раз. Мой сын последний раз ушел из дома потому, что ты приглашаешь гостей без моего ведома. Если ты не согласна с моими правилами совместного проживания, значит, ты будешь жить отдельно.

— Ты разменяешь квартиру?

— Нет. Я куплю тебе обещанную комнату.

— У тебя есть деньги?

— Тебе на отдельное жилье наскребу. Не в центре, а в пригороде, да хватит.

Мама сникла и ушла к себе. Настроение резко поднялось, и я отправилась на работу.

Переступив порог отделения, я поняла, что если с утра день не удался, то хорошего ждать не приходится. У моего кабинета стоял мужчина. Вот с него все и началось.

На вид этому породистому самцу было около сорока. Дорогая и очень стильная одежда говорили о немалом достатке. Я подошла к кабинету.

— Замятина — вы?

— Да, подождите, я переоденусь, и мы поговорим.

— У меня нет времени.

— А у меня рабочий день начинается через семь минут, так что придется три минуты из них подождать.

Я даже не успела сделать глоток воды, как он ворвался в кабинет.

— Можем говорить?

— Да, присаживайтесь.

— Короче, деньги для меня не проблема.

— И?

— Она сегодня поступает на сохранение. Так вот, я плачу за то, чтобы ребенка не было.

— Это как?

— Как знаете вы. А я плачу. Он мне не нужен. У меня есть жена, есть дети. Мне их — во! — Он поднес руку к горлу, сделав зверское лицо. — А она залетела, просто залетела по недогляду. Понятно?

— Понятно, без вашего участия!

— Вы мне голову не морочьте, я и на вас управу найду.

— Ищите да обрящете. Покиньте мой кабинет, хотите жаловаться, обращайтесь к директору. Женщина поступает на сохранение, следовательно, она заинтересована в ребенке, и ее мнение является основным. Понятно? Значит, мы беременность будем сохранять.

— Да в деньгах моих она заинтересована!

— Сами разбирайтесь со своими женщинами.

Он ушел, хлопнув дверью.

Дальше все было как обычно, обход, роды, потом еще роды. Затем медсестра спросила, куда положить поступающую женщину. Я сказала, что в палату, но мне объяснили, что она хочет отдельную палату, со всеми удобствами. Она платная. Распорядилась на счет палаты.

Потом отправилась к Роману. Его так женщины любят, вот пусть он этой платной и займется.

— Ром, возьмешь сохранение в тридцать недель?

— А сама что?

— Она платная, а я капризулек не люблю.

— Эта та, которая хочет ребенка, а любовник деньги всем сует, чтобы не было?

— Так это она?

— Катя, ты у нас сегодня с дуба того… другой не было. Ладно, просишь — возьму, только на обход со мной ходить будешь, и под назначениями расписываться, короче, веду ее я, а ответственность пополам. Катя, я в эти криминальные игры играть не хочу, у меня трое детей, понимаешь?

— Да, согласна.

Осмотрели мы ее, выслушали слезливую историю, как она ребеночка ждет, как любовник жениться не хочет, но обещает помогать. И еще, что кровать жесткая, телевизор без кабельного телевиденья. И спать она в десять не согласна. Короче, режим в отделении изменить надо, потому что она платит. Выслушали, переглянулись, и я обещала ей за Ромой следить, а как же. Рому-то жалко, он свой, и у него у самого трое, да жена-«ангел» в придачу.

Сделали мы назначения, платная Кузнецова успокоилась, ее крутой сожитель удалился, и я занялась своими делами. Но недолго. Минут через сорок ко мне в кабинет вошел Борисов.

— Екатерина Семеновна, — вот так с порога и сразу к делу, — расскажите о состоянии Кузнецовой.

— А что рассказывать, угрозы отслойки плаценты нет, матка в тонусе, все. Ну, еще простыни не с тем рисунком, матрац жесткий, и кабельного нет.

— Все? — Его глаза смеялись.

— Да нет, Саша, не все. Сожитель требовал прервать беременность, но за отдельную палату платит.

— Он был у меня, просил понять, как мужчина мужчину.

— А ты?

— Послал! Причем почти матерно. Еще сказал, что может жаловаться куда угодно. У меня в кабинете камеры и запись разговора я сохраню. Она что?

— Плачет, переживает угрозу. Весь смысл в этом ребенке.

— Что-то вы не очень убедительно говорите.

— Как чувствую, так и говорю.

— Не верите?

— Нет. Саша, у меня, может, просто настроение.

— Из-за Глеба Ефимовича? Подождите, дайте сказать. Я все понимаю, и реакцию Саши тоже. Но я не думаю, что Сашенька или Люба будут препятствовать вашей личной жизни. Я вчера говорил с Сашей, и он понимает. Вам нет еще и пятидесяти, вы еще и родить можете.

— В теории могу. Саша, пойми, Глеб — давно перевернутая страница. А его визиты — это инсинуации моей мамы. Не больше.

— А Роман Владимирович?

— Он женат.

— Исчерпывающий ответ.

— Я не стану рушить семью, мы друзья и точка. И вообще, почему тебя так волнует моя личная жизнь?

— Потому что она не устроена. Потому, что вы очень интересная женщина с невероятно красивым внутренним миром. Потому, что я вас люблю.

— Вы моя семья, мне хватает. И спасибо, что Сашеньке мозги вправляете. Я так переживаю…

— Я за своих тоже. Но про личную жизнь не забывайте.