Катя (СИ)

Я начинаю закипать. Это край. Чувствую, что дошла до предела. До той черты, когда уже не соображаешь, что творишь. Мне всё равно, пусть меня бьют хоть до смерти, но я не марионетка. Я взрослая самодостаточная девушка.

Подскакиваю к матери и кричу в голос.

— Правда?! Тебя лишь наследство заботит и деньги?! Хочешь заводик, бросай своего ёбаря и велком замуж за Вешнивецкого-старшего!

Мать заносит руку, я её отбиваю.

— Обо мне ты хоть раз подумала?! Моим мнением поинтересовалась?!

— Чьим мнением?! Какое может быть мнение у такой, как ты?! Слабовольная, инфантильная! — грозно кричит мать.

— Правда?! А ничего, что по твоей милости я никогда не смогу родить сама, это гинеколог подтвердила! Помнишь мужика, на которого ты меня бросила маленькую! Сказать, что он со мной сделал?! Сказать?! — Кричу я в гневе, уже ничего не соображая. — Это ты виновата во всём! Ты! Только кукушка подкидывает чужим своих детей!

— Что ты городишь, Катя?! Когда я тебя бросала на чужих людей! Сень, она, по-моему, с ума спятила.

Я с силой толкаю мать на пол и налетаю на Сеню, пытаясь проскочить к двери. Мне нужно сбежать, и как можно скорее. Отчим от неожиданной прыти выпускает меня, но недалеко. Я уже берусь за ручку двери, как хватают за шею, а потом быстро надвигается темнота.

Глава 27

Медленно открываю веки. Зрение фокусируется не сразу, и предметы плывут перед глазами, словно мираж в пустыне. Очень хочется пить. Наконец-то в мозг поступает нужная информация. Я лежу на какой-то железной кровати, справа от меня тумбочка и стул, больше мебели в комнате нет.

Обстановка убогая. Полы покрашены в противный цвет «детской неожиданности», стены тускло-зелёные. Я поднимаюсь с кровати. Жутко хочется в туалет. Перед глазами снова всё плывёт, и пол уходит из-под ног. Держусь рукой за стену и иду, мой ориентир — двери.

Белое дверное полотно с окошком закрыто. Дёргаю ручку, заперто. Уже хотела тарабанить, чтобы позвать на помощь, но посмотрела влево и увидела ещё дверь.

Соседнее помещение оказалось маленькой уборной. Тут стоит унитаз, раковина и поддон душа, окно забрано решёткой. Иду к унитазу, потом мою руки и смотрю на себя в зеркало, висевшее на стене. Всё тело болит, на шее синяк. Красиво, ничего не скажешь. Одежда тоже красивая, какая-то серая пижама в голубую полоску.

Небо в клеточку, друзья в полосочку. Интересно, куда это я попала? Вижу стакан, в котором стоит новенькая зубная паста и щётка. Мыло в дозаторе тоже новое. Или тут такой сервис, или кто-то всё купил.

Ноги не держат, и я плетусь назад. Сажусь на кровать. На тумбочке большая бутылка минералки и железная кружка, жадно пью воду прямо из горла. Хочется узнать, где я. Окно комнаты тоже зарешечено, скорее всего, это не тюрьма, а если больничка, то явно нерядовая.

Внезапно двери открываются, входит здоровый детина с руками лопатами.

— Проснулась? Вот и славно. Я лекарство принёс.

— Где я? Что со мной? — спрашиваю испуганно.

— В психушке, — усмехается он. — Тебя привезли на нашей скорой. Буйствовала, билась головой о стены, орала. Потом потеряла сознание. Когда приехали, ты очнулась и начала снова буянить. Пришлось вколоть снотворное. У тебя лёгкое сотрясение мозга. Пей таблетки.

Мужик протягивает маленький пластиковый стаканчик с разноцветными пилюлями. Я не беру его, не хочу.

— Пей лекарство, иначе силой запихну, — злобно говорит мужик.

Я понимаю, что мне никуда не деться, покорно наливаю воды в кружку и проглатываю пилюли. Мужик заставляет открыть рот, а потом показать язык. Выполняю требование, он ухмыляется и уходит, обещая скоро принести ужин.

Как только за медбратом закрывается дверь, я, как могу быстро, несусь в уборную. Сую два пальца в рот и насильно заставляю себя выблевать лекарства. Понимаю, что там есть нужные препараты именно от сотрясения, но есть и те, что закроют мне путь к отцу.

Когда возвращаюсь, роюсь в тумбочке. Там ничего нет, кроме пачки печенья, конфет, туалетной бумаги, гигиенических прокладок и упаковки влажных салфеток. Телефон остался у матери или забрали врачи. Я слышала, что в психушке такое не положено и все гаджеты отбирают.

Что делать? Даже почитать нечего. Я должна тут сдохнуть от скуки?

Снова приходит бугай. Вернее, просто открывает окошко в двери.

— Бери жрачку. Кружку тащи, — рычит злобно.

Плетусь к окну. Забираю железную тарелку с кашей. Кусок хлеба гад кинул прямо в неё, как и ложку. Я ставлю кружку на откинувшуюся дверцу окна. Отношу кашу, потом возвращаюсь. В кружку налили чай.

Как только хватаю посуду, бугай кидает какие-то старые газеты, они веером падают мне под ноги.

— Это чтобы со скуки не померла.

— Хоть бы книгу принесли, — кривлюсь я.

— Может тебе ещё порножурнал с голыми парнями притащить, — гогочет мужик, закрывает окно в двери и уходит.

Теперь я понимаю, что сюда меня сдала собственная мать. Ещё и сказала врачу, что я якобы я головой об стену билась, будто сошла с ума. Смею предположить, что не просто так.