Катины секреты. Интимный дневник о том, что волнует каждую

Я скучала по Славе. Скучала по тому, как легко, органично и жарко всё было в нашей постели. Как он грубо брал меня, не спрашивая разрешения, как я забиралась с утра под одеяло, нащупывала ртом утренний стояк и, пока сосала, возбуждалась настолько, что у меня стекало по ляжкам. Скучала по его члену, долбившему меня до изнеможения, скучала по ощущению выебанности, по мокрым от сквирта простыням, по тому, как он говорил мне «сучка», связывая за спиной руки.

Это увеличивало пропасть между нами с Джо: мне не хотелось его трогать, раздеваться перед ним, и первые дни я была ужасно раздражена. В общении тоже всё было не так уж гладко: ебаный lost in translation[44] и разница менталитетов. Один раз я чуть не расплакалась в баре с его друзьями, потому что невозможно было поддерживать коммуникацию на немецком, а сидеть, пялясь в стену, ужасно демотивировало.

Начались будни: он уходил с утра на работу, я готовила ему завтрак и целовала в дверях, потом шла досыпать до начала своего рабочего дня (10 часов утра по московскому времени). Солнце пробивалось сквозь жалюзи, я принимала душ (у нас счетчик, но you are welcome[45]), варила кофе в турке Майкла, перекидывалась с ним парой слов, делала завтрак… К моменту моего пробуждения всегда приходило «Доброе утро» от Славы, и это поднимало мне настроение. Я считала дни. Иногда, если Джо уходил вечером на гандбол, мы созванивались по скайпу, как-то я дрочила по видеосвязи, пока Майкл в соседней комнате трахал какую-то девочку, и она громко и неприятно стонала.

После завтрака я приступала к работе. На продуктивность нахождение в другом городе не влияло, просто на окне – белые жалюзи вместо зеленых занавесок, за окном – серый зимний Берлин вместо Питера в той же цветовой гамме. Что действительно напрягало, так это заход солнца в 4 часа. Кто-то крал у меня световые дни, по вечерам мы особо никуда не ходили – среди Джо и его друзей было не принято кино, посиделки в кафе, кофе. Чаще всего парни приходили в гости по вечерам, и я с тоской наблюдала гамающих[46] на диване под пиво немцев. Пару раз я порывалась пересечься со своими русскими знакомыми в Берлине, но мрак за окном и отсутствие Интернета в телефоне ни разу не дали мне выбраться из дома.

Больше всего я любила обеденный перерыв и свои часовые, а порой даже двухчасовые прогулки по Кройцбергу. Места дышали стихией, свободой и кислородом творчества. Граффити на домах, гигантские мрачные сквоты, плетки и манекены в латексе, пялящиеся на тебя с витрин, грохочущие желтые поезда, супермаркеты с сонными панками возле входа. Вот барчик, где моего Джо клеил известный минимал-диджей Boris Brejcha. Вот кафешка с неповоротливыми вьетнамками, наливающими скверный капучино за три с половиной евро. Вот винный бар, где я написала свой русский номер на салфетке симпатичному бармену в первый приезд в Берлин. Через пару улиц от него – барбершоп с ортодоксальными мусульманскими парихмахерами, один из которых как-то чуть не отстриг Джо левое ухо. А если пойти от дома налево, вдоль Берлинской стены, будет мост с башнями, в котором находится клуб Watergate. Там я провела одну из самых охрененных тусовок этой зимы.

Жизнь текла своим чередом, постепенно я снова привыкла к Джо, в наших отношениях потеплело. Поездка в Дрезден на третий уик-энд сблизила нас и преломила ситуацию.

Это снова стало больше про душу, чем про разницу менталитетов и нелюбимый член. Мы проводили безумные ночи каждые выходные, полные юности, музыки и любви.

Наступило Рождество. Для меня стало открытием, что в этот период европейские города вымирают. Большинство наших друзей немцев разъехались по родным городкам встречать праздник в семейном кругу, в Берлине остались только одинокие тусовщики и те, кому было некуда уезжать. Магазины стояли закрытыми, улицы пустовали, почти все клубы пропускали рождественскую неделю. Мы с Джо и Феликсом долго искали хоть что-то интересное на сайте Resident Advisor, я стремилась попасть на секс-вечеринку в известный подобными мероприятиями клуб Kit Kat, но у ребят не было подходящей одежды (дресс-код для парней был довольно строгий: кожа, латекс либо totally naked[47], к чему мои немцы не были морально готовы). Единственная приличная пати без секс-уклона проходила в очень маленьком и мрачном техноклубе с названием Golden Gate, замурованном прямо под платформой одной из станций метро.

Это была странная ночь. Я оделась почти так же, как собиралась идти в Kit Kat: в короткую черную юбку, черный спортивный топ, бандаж из кожи. В клубе ко мне прицепился какой-то сильно убитый американский чувак и пытался клеить прямо при Джо. Он гладил мои коленки, спрятанные под колготками с Микки-Маусами, и говорил, что ничего женственнее в жизни своей не встречал.