Катины секреты. Интимный дневник о том, что волнует каждую

Sergey почти сразу же предложил мне созвониться по телефону (что вы хотите, старая школа, люди после 30 любят так делать), рассказывал какую-то дичь про свою жизнь, я активно стебалась, уверенная, что он шутит, но где-то спустя 20 минут этой странной беседы засомневалась и спросила его прямо: «Ты, блин, прикалываешься?» Он ответил: «Нет, конечно, а что?»

Встретиться в тот же вечер я согласилась по двум причинам: 1) я вообще не могла понять, что это за фрукт, его манера общаться была не похожа ни на кого; 2) не хотелось проводить пятничный вечер дома одной.

Он жил рядом и предложил заехать. Я настолько не знала, чего ждать, что сфоткала номера машины и кинула их подруге перед тем, как сесть в тачку. Получилось со вспышкой. Поэтому первой фразой, которую я услышала, открыв дверь машины, было:

– Эй, ты меня что, боишься? Да всё ок! Я просто сижу на антидепрессантах.

На этих словах он завел мотор, и мы поехали в «Виностудию».

Знаете, когда я встречаю нового человека, я всегда для себя интуитивно определяю его лейтмотив. Иногда это какая-то черта в нём самом, типа «не слушает собеседника», «самовлюбленность», «инфантильность», «свобода». Иногда это какая-то тема, которая сейчас занимает человека, и беседа неизбежно крутится вокруг этого. Например, как-то я была на свидании с парнем, который только вернулся из длительного путешествия по Азии, и наш разговор постоянно сводился к «а вот на Бали…». Другой раз я встретилась с мальчиком, который запускал ресторан – и он не мог болтать ни о чём, кроме своего бизнеса. Лейтмотив – это всегда очень субъективная штука и зависит от моего восприятия: вы можете встретить того же самого человека, и его леймотивом для вас будет не «путешествие по Азии», а «хипстеры-фрилансеры», не «самовлюбленность», а «уверенность в себе». Лейтмотивом Sergey P. было расставание с бывшей. Собственно, быстро стало понятно, что на Pure он зарегистрировался в чисто терапевтических целях (друзья считают, мне нужно знакомиться с новыми людьми).

Секс ему был неинтересен, ему нужно было поговорить, нет, даже не так. Выговориться. Ну пиздец. Окей.

Вообще я, конечно, неплохо лечу голову, но слушать грустные истории о чужой личной жизни в пятницу вечером мне не особо хотелось. Где же вино, шапито, вот это вот всё? Тем не менее деваться было особо некуда (судя по моим успехам последние месяцы, единственной альтернативой было остаться дома с книгой и бокалом шираз), так что я решила просто забить на свои ожидания и приятно провести время.

Sergey P. травил одну охуительную историю за другой. Про техно и странный русский эмбиент, которые он ставил в питерских клубах, когда я ещё слушала группу «Звери». Про своего сына, который родился примерно тогда же, когда я слушала группу «Звери», и теперь незаконно торговал вейпами в своей школе. Про дизайн, которым Sergey P. занимался после того, как завязал с музыкой, про крупные проекты и партнёров, которые и отправили его к психиатру, потому что им надоело терять время и деньги из-за его расставания с бывшей. Про бывшую, конечно же (тут я его пресекла – меня тошнит от жалоб на предыдущих партнёров). Про кучу наркотиков, на которых он пересидел, про темные времена, про три свои клинические смерти. Знаете, есть такой совершенно особенный тип людей: без тормозов и инстинкта самосохранения. Часто их жизнь напоминает американские горки: от бизнесмена до рьяного прихожанина церкви, от короля вечеринки до отшельника из глубинки. Такие ребята необязательно глупы и бесполезны: часто они бывают талантливы, интересны и социально успешны, как, собственно, Sergey P., но у них как будто отключен какой-то участок мозга, отвечающий за осознание собственной смертности. Как будто внутри их душ – supermassive black hole[67], и это одновременно завораживает и ужасает.

Sergey P. был везунчиком. Именно от него я узнала, что после смерти за тобой спускается с неба пара светящихся шаров. По его словам, «главное – допиздеться с шарами». То есть объяснить, почему тебе нужно остаться на Земле. Если «не допиздишься» – придётся улететь вместе с ними, и тогда клиническая смерть превратится в настоящую. В первые два раза он договорился легко, прикрывшись незавершенными делами и ребёнком, в третий раз шары чуть его не забрали, оставили, можно сказать, на испытательный срок и предупредили, что другого шанса не будет. Тем не менее, когда мы с Sergey P. оказались у него дома, первое, что он меня спросил: «Ты не хочешь кокса? А то я сижу на таблетках, мне нельзя».