Катины секреты. Интимный дневник о том, что волнует каждую

Он был извращен по-эстетски, с фетишами на грани красоты и уродства, аллюзиями к произведениям искусства, полутонами и гранями. Из тех, кто не раздевает женщину полностью, оставляя на ней пару деталей. Мастурбируя, я записывала ему долгие аудиосообщения, он говорил, что мой голос – его аудионаркотики, в нашем секстинге почти не было визуального контента: редкие фото, которые мы присылали друг другу, носили совершенно нейтральный характер: например, он мог прислать собаку, поджидающую, пока её хозяин-испанец закончит свой утренний кофе, или вид огней на ночной реке Шпрее… Я думаю, я бы даже не узнала его на улице, если бы встретила, – в Tinder стояла пара невнятных фоток, а селфи я никогда не просила – наше общение было за границами привычных секс-переписок.

Чёрт возьми, мне нравились его фантазии. О том, как он держит меня в сексуальном рабстве на своей вилле в Испании, как я мою полы на веранде с видом на море, голая, утыканная вибраторами и пробками, а потом он ебёт меня прямо на блестящем от чистоты полу, и спелая загорелая кожа блестит от капелек пота.

Совпадать с человеком фантазиями – какая редкая, неочевидная роскошь.

Нам ничего не надо было друг от друга… И эти странные переписки, наверное, были возможны только с таким условием.

Один только раз я написала ему: «Брось сейчас всё, прилетай ко мне в Питер на выходные, просто на одни выходные, не будем вылезать из постели, вылижем каждый сантиметр тел друг друга». Но у него был биеннале, а после я уже остыла к этой идее – прелесть была в порыве, не в плане. Мы так никогда и не встретились.

Глава 4 В которой я деанонюсь весьма удачно

Как вы помните, я была анонимом. Свой контакт я нигде не указывала, идея создать второй аккаунт пришла ко мне намного позднее. Тем не менее один раз я всё-таки спалилась: в Барселоне на фестивале Sonar нам с Олей снесло голову на танцполе, и я залила видео нашего поцелуя со своего личного аккаунта в канал. Было темно, всего пара секунд, через час я опомнилась и удалила запись, но несколько человек всё же успели меня поймать.

Сразу же пришло в личку сообщение от неизвестного мальчика: он сказал, что крутой канал и крутые мы. Я ответила, что мы нетрезвы и жить охуенно, на что он написал, что сидит в Москве и залипает в работу, зависть. Тогда ему прилетело ещё одно наше фото и весьма остроумное сообщение: «Какой ты унылый, на – подрочи», после чего я забыла об этом и пошла дальше качать вечеринку.

На следующий день мы с Олей едва могли поднять головы с подушек. Я сидела на пуфике в коридоре и в ужасе разгребала вчерашние переписки. Мало того, что я в порыве откровенности настрочила каких-то диких сообщений своим знакомым, так ещё и маячило непрочитанное «Да ты совсем охуевшая))» от вчерашнего чувака.

Я извинилась и написала, что была не в себе. Он ответил, что всё окей, нет поводов беспокоиться. По аватаркам он, кстати, оказался красавчиком, мы немного поболтали в телеге, а потом он мне позвонил. Я хорошо помню этот первый разговор: я сижу на крошечном балкончике нашего жилья с Airbnb, обливаюсь потом (в то лето было невыносимо жарко, а на огромную квартиру у хозяев был почему-то всего один вентилятор), говорю со своим симпатичным подписчиком М., а Оля орёт: «Ты чего там зависла, блядь! Пошли на пляж!»

Странно, но общаться с ним было ужасно легко и приятно. Тогда я ушла на пляж, и мы не общались неделю-две. В следующий раз он позвонил, когда я уже была в Берлине, за окном которые сутки лил дождь, я валялась на кровати Джо (да, я снова была у Джо, правда, в этот раз уже в роли подруги), и этот разговор бесконечно меня ласкал. С тех пор мы болтали с ним каждый вечер.

Несмотря на обстоятельства этого знакомства, мы совершенно не говорили о сексе. Это было похоже на состояние, когда тебе 16 и у тебя появился мальчик из другого города, вы часами висите на домашнем телефоне и обсуждаете всё на свете – от каких-то историй из детства до узоров на занавесках. Сейчас сложно собрать воедино все темы: конкретика рассыпается под натиском ощущений, которые мне дарило это общение. Я помню, как я ездила по Восточному Берлину на велике Джо с огромным рулём, слушала IfWe, на которых меня подсадил М., и меня накрывало каким-то хрупким ожиданием счастья, не влюбленностью, а скорее её предчувствием. Это было такое нежное и робкое ощущение, одновременно смешанное со светлой грустью, потому что моя душа знала, что это не станет для нас чем-то большим, чем мимолетный летний роман.

Он прочёл мои рассказы и сказал, что я очень талантливая – было важно услышать это от кого-то вне литературной тусовки и близких друзей. М. говорил, что у меня необыкновенное восприятие мира, классное умение замечать детали и красоту.