Каторжанин

– Родственник… – ошарашенно проблеял француз. – А точнее, он мой очень дальний предок, если не ошибаюсь… примерно из пятнадцатого века. Я изучал семейные хроники, где он упоминается в числе других предков. А имение Айю до сих пор принадлежит нам. Но откуда вы узнали?

Я сначала ему не поверил, но потом понял, что ошибся. Да, похож, но не идеально. И голос другой – у того был хриплый тенор, а у этого – баритон. Ну что же, так бывает, когда фамильные черты передаются через много поколений. А жаль… еще один матерый вояка мне точно не помешал бы. Да и плевать, что он из Средневековья, потому что умение воевать – это немного другое, чем просто владение винтовкой или пулеметом. Но надо выкручиваться, ведь чуть не спалился.

– И ваш французский… вы, случайно, не гасконец? – Шарль продолжил задавать вопросы. – А еще у вас проскальзывают очень архаичные слова, так во Франции уже не говорят, разве что специалисты по средневековой лингвистике.

– Нет, не гасконец. Акцент объясняется просто: в свое время я долго жил в Арманьяке, где изучал историю средневековой Франции по материалам того времени. По ним же нахватался архаизмов, что мне абсолютно не мешает. А что до вашего предка, просто вспомнилась фамилия. – И сразу сменил тему разговора: – Кстати, как вы попали на Сахалин? И почему один?

– Изучаю флору и фауну этого замечательного острова, – улыбнулся француз. – Так случилось, что я лишился носильщиков, они просто сбежали, прихватив кое-какие вещи. Вот и приходится возвращаться в Александровск одному.

– Неудачное время вы выбрали, месье барон.

– Я приехал сюда полгода назад. – Шарль пожал плечами. – Еще до того, как началась эта ужасная война… – И, внимательно посмотрев на меня, поинтересовался: – А вы? Вы что здесь делаете?

Немного подумав, я ответил откровенно:

– Мы воюем. А здесь устроили засаду на японцев.

Барон неожиданно вытянулся в струнку и даже щелкнул каблуками.

– Месье Любич, разрешите присоединиться к вам!

Настал черед удивляться уже мне.

– А вам-то оно зачем?

Шарль нахмурился.

– Во-первых, я полностью на вашей стороне в этой войне, а во-вторых… – Он запнулся. – Так уж случилось, что я стал неожиданным свидетелем зверств японцев по отношению к мирным жителям. В-третьих, я не люблю всех азиатов, а в особенности – японцев. В-четвертых, считаю своим долгом оказать посильную помощь правой стороне. Уж так воспитан, простите. Кстати, сегодня в полдень я проезжал мимо Дербинского и заметил, что оккупанты собираются куда-то выступать. Не их ли вы ждете?

– Вас не тронули? – Вопрос ученого я пропустил мимо ушей.

Француз презрительно скривился.

– Они удивительно небрежно относятся к караульной службе, мне не составило труда проскользнуть мимо их постов. Но раньше я уже общался с японцами, и они даже выдали мне пропуск. Прошу, месье Любич, не откажите в моей просьбе. Оружие у меня есть, а перед тем, как заняться наукой, я проходил военную службу в кавалерии.

У меня немедля в голове сложился немного авантюрный, но вполне состоятельный план, как оповестить материк о том, что мы еще не сдались, и организовать в прессу вброс информации о зверствах японцев. Хочешь воевать? Почему бы и нет. Как раз проверю истинную лояльность, а заодно повяжу кровью.

Но дать свое согласие не успел, потому что на взмыленной лошади примчался урядник Наумов и сообщил, что к нам по дороге идут японцы. Я машинально ругнулся. Японцев я ожидал только утром, но, видимо, они так глубоко заглотили наживку, что сорвались на ночь глядя. Впрочем, все в масть, впереди еще около часа светового дня, так что успеем устроить качественный карачун. Если, конечно, обойдется без неожиданностей.

– Барон, хотите воевать – воюйте, но держитесь рядом со мной. Винтовка есть? Отлично. По местам!

Через полчаса на тракте показались топающие вразнобой солдаты, но японцев оказалось как-то очень мало, всего около взвода, возглавляемого прапорщиком на невысокой лошадке.

– Что за черт? – озадачился я.

Но тут же понял замысел самураев. Эти – приманка для того, чтобы вскрыть возможную засаду, а основная орда идет сзади.

Никаких команд отдавать не стал, все было оговорено заранее, открытие огня предусматривалось только по моему сигналу – после ракеты. Пусть шагают, в полуверсте дальше на тракте стоит Серьга со своими на тот случай, если косоглазые вздумают прорываться в Тымово. Он и встретит.

Японский прапорщик вдруг отдал какую-то команду, солдатики сошли с дороги и попадали на запыленную траву, а сам прапор, не слезая с седла, принялся обозревать окрестности в бинокль.

«Ну-ну, пялься, пялься, – с некоторой опаской подумал я. – Еще час назад я сам с этого же места пытался высмотреть своих. Таки высмотрел, но после того, как кое-кто получил по башке, больше никто не высовывался. Но все равно заканчивай зырить, Соколиный Глаз…»

Японец не внял и все продолжал пялиться.

– Шоб тебе повылазило… – Яков Самуилович нырнул за валун и зачем-то закрыл голову руками.

– Какая хитрая человека… – укоризненно прошептал Тайто. – Все смотреть и смотреть в стеклянные глаза…

– Снять бы тебя… – зло буркнул Стерлигов.