Каторжанин

Директорская «Волга» тронулась с места, за ней поехала «девятка», в которой находились Матвей и Яша. По дороге попался ментовской пост, но гаишник лишь отдал честь Бессонову. И Яше он козырнул бы, если бы увидел его. Рыбаль в поселке котировался очень высоко. Это Матвей уговорил его усилить работу с ментами, чтобы ни одна собака не посмела гавкнуть. Прежде всего, он старался для себя. Если менты вдруг возьмут его, снимут пальчики и пробьют по базам, Яша должен будет вмешаться и решить вопрос. Но пока все в порядке. Матвей спокойно разъезжает по поселку на «девятке» с «липовыми» документами на имя Михаила Петровича Матвеева, и ничего. Тем более ориентировок на него нет, во всяком случае, в Барсанском РОВД ничего такого.

«Волга» проехала через железную дорогу, свернула на проселок. Пустырь между «железкой» и рекой застраивался частными домами. Богатеющие «несуны» не опускались до дачных «скворечников», они строили капитальные дома, в основном двухэтажные, и никакие репрессии не могли остановить этот процесс. Если хозяина сажали, стройка переходила из рук в руки, и дело двигалось дальше.

Бессонов боролся с воровством, но участок у реки прикупил. И дом построил. Большой дом, двухэтажный, с эркером, балконом и мезонином. Здание уже подвели под крышу, остеклили, забор возвели, а до внутренней отделки дело еще не дошло.

Машины въехали во двор этого дома, ворота закрылись. Бессонов сам вышел из машины, Курила больше не держал его на прицеле.

– Кто мне скажет, что здесь происходит? – увидев Яшу, возмущенно спросил директор завода.

Крупный мужик, щеки настолько большие и тяжелые, что оттягивали на себя нижние веки. Дорогой костюм на нем, туфли из крокодиловой кожи, швейцарские часы. Еще совсем недавно Бессонов жил скромно, а тут вдруг дом за год поставил, дорогими «котлами» обзавелся. И золото здесь ни при чем. На откровенный криминал Бессонов не подписывался, Матвей это точно знал. Но крамола за ним есть, и ему от этого не отвертеться – пусть даже не старается.

– Дом у вас красивый, – с усмешкой сказал Матвей, неторопливым шагом обогнав Яшу.

– Ты кто такой? – Бессонов оправил пиджак, как будто его только что держали за грудки.

– Пройдемте в дом, Иван Михайлович.

Матвей тоже выглядел неплохо. Ухоженный вид, аккуратная бородка, кожаный пиджак поверх светлой водолазки, черные брюки с утра были отглажены до бритвенной остроты, на лакированных туфлях ни единой пылинки. Глаза скрывали стильные солнцезащитные очки. Лето уже закончилось, октябрь месяц на дворе, но дни стоят погожие. Хотя и в пасмурную погоду он старается не снимать очки. Нет на него ориентировок, но все-таки он в розыске, об этом нельзя забывать.

– С чего это?

– Водитель у вас человек информированный. – Матвей постучал двумя пальцами по своему плечу, намекая на погоны. – Но вдруг он знает про вас не все? Про вас и про ваш кооператив?

– Про мой кооператив? – нахмурился Бессонов.

Матвей кивнул, тяжело глядя на него. Кооператив при заводе – предприятие в общем-то легальное, но вот беда, не все сделки там законные. И Бессонов это понимал.

Емеля открыл дверь, приглашая директора в дом. Тот пожал плечами, снова оправил пиджак и с гордо поднятой головой поднялся на крыльцо.

В доме было просторно, пусто, пыльно и гулко.

– Название кооператива «Совцветмет» вам что-нибудь говорит? – в лоб спросил Матвей.

– А я должен перед вами отчитываться? – полыхнул на него взглядом Бессонов.

Но Матвей как будто и не заметил этого.

– Фирма московская, с лицензией на экспорт, к ней никаких претензий. Вопрос только в том, по какой цене вы отпускаете товар… А цена, Иван Михайлович, заниженная. По документам заниженная, а на самом деле фирма заплатила вам реальные деньги. Разницу вы положили себе в карман.

– Что за дичь? – как от зубной боли скривился директор.

– Это не дичь, а целых триста сорок тысяч рублей. И это только с одной сделки… Честно вам скажу, нам известен только этот эпизод, по другим проводкам у нас, увы, сведений нет. Но можно сообщить в компетентные органы, более того, настоять на соответствующей проверке… Иван Михайлович, вам нужны неприятности?

– Чего вы хотите? – нервно спросил директор.

– Полную отчетность по вашему кооперативу. И процент со всех ваших сделок. Десять процентов нас вполне устроит.

Матвей мог назначить и двадцать, и тридцать процентов, но этим он мог загнать человека в угол. Бессонов начнет метаться в поисках выхода, наломает дров – и себе хуже сделает, и другим. А может и комитетчиков подпрячь. Договорится с ними, заплатит за молчание, и тогда у Матвея даже шансов не будет на успех.

– С какой это стати?

– Иван Михайлович, человеческая жизнь – тонкая материя, и оборваться она может в любое мгновение.

– Вы мне угрожаете?

– Да, я вам угрожаю, – пристально глядя на «терпилу», отчеканил Матвей. – Не будете с нами дружить, умрете. В нищете и забвении… Вас убьет сама жизнь, мы лишь пустим вас под откос. Вы лишитесь должности, потеряете доходное дело, от вас отвернутся покровители, вас проклянут друзья. А в тюрьме вас опустят как последнего чушка…