Катрин Денев. Красавица навсегда

Трюффо поступал вопреки своим правилам: он обычно старался выводить нечетное число главных персонажей. Так легче было контролировать пространство и композицию кадра. Его любимые числа – один (монофильмы с Лео) и три (треугольник «Жюля и Джима» или «Последнего метро», или даже «Нежной кожи», хотя роль жены героя там эпизодическая). «Сирена с «Миссисипи», где героев двое – вызывающее исключение.

В картине «Семейный очаг», снятой всего через год после «Сирены», мы видим целую коллекцию портретов Дуанеля, проникнутых чувством глубокого отчуждения. Вот он стоит посреди ночи в телефонной будке, пытаясь дозвониться хоть кому-то и поделиться радостью рождения сына. Вот он пускает игрушечные кораблики по вырытому на забаву детям озеру. Или, подобно школьнику, собирающему свой портфель, аккуратно укладывает сигареты, зажигалку, книги и газету, уходя в ванную – эту цитадель изоляции. Впечатление глубокого одиночества Дуанеля усугубляется такими мотивами, как его страх перед телефоном и отсутствие контакта с любимой женщиной. Мы видим семейную пару (Лео и Клод Жад), бродящую по огромной квартире, где ничего не стоит потерять друг друга, а переговариваться приходится через открытые окна. Или та же пара в постели: каждый занят своим интимным делом, то есть чтением, но у женщины в руках автобиография Нуреева, а у мужчины альбом «Японские женщины» – и этим все сказано.

Отдав все пространство «Сирены» любовной паре Бельмондо – Денев, Трюффо сделал фильм широкоэкранным: «таким образом я мог позволить себе видеть их обоих в кадре большую часть времени».

«Сирену с «Миссисипи», так же как снятый за два года до нее романтический триллер «Невеста была в черном», относят к хичкоковской фазе творчества Трюффо. Не только потому, что проза того же Вулрича вдохновила Хичкока на фильм «Окно во двор». Именно в эти годы французский режиссер ездит за океан и пишет книгу своих блистательных диалогов с Хичкоком. Трюффо тоже увлечен «холодными блондинками» и наверняка именно он подбрасывает Хичкоку мысль снять Катрин Денев. Эта идея витала в воздухе, обсуждалась, но, как мы знаем, так и не осуществилась. Зато гораздо более «теплая» блондинка Клод Жад все-таки сыграла в «Топазе» Хичкока, и тоже не без протекции любвеобильного Трюффо.

Но бывая в Лос-Анджелесе, Трюффо встречается и с другим своим кумиром – живущим теперь в Штатах Жаном Ренуаром. И ставит посвящение ему в титры «Сирены с «Миссисипи». Ибо Трюффо все-таки не Хичкок, которого никто не мог упрекнуть в чрезмерной любви к человечеству, и хотя эстетически французского режиссера тянет «в сторону Хича», этически ему гораздо ближе не цинизм и холод, а интеллектуальный гуманизм. Только не надо путать его с морализаторством: гуманист Ренуар и гуманист Трюффо сочувствуют не «добру», а всем своим героям: они относятся к тем художникам, кто «не был аморальным, а потому сомневается в морали других». Тень Ренуара прямо-таки витала над съемочной площадкой. По свидетельству Трюффо, он думал о нем постоянно и перед лицом каждой возникавшей трудности ставил вопрос: «А как бы здесь поступил Ренуар?»

Несмотря на тщательную подготовку проекта и взаимную симпатию, в первый съемочный день на острове Реюньон Трюффо и Денев были друг с другом настороже. Пока быстро не убедились, что мыслят в одном направлении и без труда находят общий язык. Чего нельзя сказать о Бельмондо. Повторяется история с «Нежной кожей»: актер, которому доверено играть любовь, чувствует, что его используют как подставную фигуру, и злится.

Дело обстоит даже еще хуже: ведь, в отличие от Дезайи, Бельмондо – общенародная звезда. Завершив «Безумным Пьеро» эпоху братания с Годаром, его персонаж на глазах превращается из поборника анархизма в консерватора, кичащегося своей агрессивной мужественностью и даже добродушным хамством. Сам же Бельмондо предпочитает сотрудничать с группой режиссеров и актеров, помогающих ему создавать беззубые перепевы своих ранних ролей.

Попав на съемочную площадку к Трюффо, актер стразу чувствует себя дискомфортно, поскольку не он в центре внимания режиссера и съемочной группы, даже ее женской части. Он видит, как оператор Дени Клерваль по указке Трюффо особым образом освещает и снимает лицо Денев, чтобы оно еще больше светилось на пленке «Истменколор» и казалось божественным. Все живут в одной гостинице, и роман режиссера с актрисой быстро становится секретом Полишинеля. Хотя они на людях останутся на «вы» (Трюффо почти со всеми предпочитал эту форму обращения), даже когда поселятся в Париже в одной квартире.

Жан-Поль готовит «наш ответ Керзону»: вызывает в Африку свою подругу Урсулу Андресс, которая считается секс-символом 60-х годов, и каждый вечер после съемок запирается с ней в номере, демонстративно пресекая неформальные контакты с киногруппой. А с Трюффо по спорным вопросам общается посредством «испорченного телефона», звоня в Париж своему агенту Жерару Лебовичи – тому же, кстати, что и у Денев. С последней Бельмондо вежлив, но холоден и ироничен.