Катруся уже большая. Повести и сказки

Варвара Ивановна посадила Катрусю за стол в своей комнате, дала карандаш и бумагу и сказала:

— Сиди тихо и рисуй, а я буду работать. В девятом часу поужинаешь и ляжешь спать.

Катруся нарисовала домик с двумя трубами, девочку возле домика и большие красные цветы.

Красными, правда, были не только цветы, но и домик и девочка, потому что Катруся рисовала красным карандашом.

У Варвары Ивановны всегда были красные карандаши, она ими правила тетради.

Нарисовала Катруся домик, девочку, цветы. А потом начала писать знакомые буквы. Из этих букв складывалось слово «Катя». Буквы вышли немножко неуклюжие и такие крупные, что на бумаге больше не осталось места. Тогда Катруся отложила карандаш и стала смотреть, что делает Варвара Ивановна.

Варвара Ивановна брала одну за другой тетради из большой стопки, что лежала перед ней на столе. Она раскрывала их, разглядывала написанное, что-то подчёркивала и в конце ставила какую-то закорючку.

— Что это вы нарисовали? — спросила Катруся.

— Не нарисовала, а написала, — поправила её Варвара Ивановна. — Это, видишь, «пять», самая лучшая отметка. Её ставят тому, кто не сделает ни одной ошибки.

— А кто не сделал ни одной ошибки? — спросила опять Катруся.

— Моя ученица Оксана Коваленко. Это её тетрадь. Она раньше плохо училась и делала много ошибок. А вот теперь выправилась. Это мне очень приятно, я всегда радуюсь, когда мои ученики хорошо учатся.

— А она тоже обрадуется, когда увидит, что вы ей написали «пять»?

— Конечно, обрадуется. Она хорошая девочка. Не очень способная, но зато прилежная.

— А я способная?

Варвара Ивановна улыбнулась:

— Это мы увидим, когда ты начнёшь учиться в школе. Помни только, что и при больших способностях всё равно на до быть прилежной, иначе из тебя ничего не выйдет… Ну, рисуй, мне ещё несколько тетрадей нужно проверить.

Варвара Ивановна снова углубилась в свою работу, а Катруся взялась за карандаш. Но рисовать ей уже не хотелось, а писать она больше ничего не умела. Неинтересно же просто писать «О», если это ничего не означает. Поэтому Катруся снова отложила карандаш, подперла подбородок обеими руками и начала думать.

Интересно было бы знать — какая эта Оксана Коваленко?

Она, наверно, большая девочка, гораздо больше Люси. У неё длинные-длинные косы, и она сама их заплетает… Хотелось бы посмотреть, как Варвара Ивановна отдаст ей тетрадь, а она раскроет, увидит «пять» и очень обрадуется.

Вот как весело учиться в школе! Хоть бы скорей прошло два года! Тогда Катруся тоже будет ходить в школу, и будет писать в тетрадке, и не сделает ни одной ошибки. И учительница тоже поставит ей «пять», и она обрадуется, как Оксана Коваленко. Ведь она тоже будет прилежная, она и сейчас так старалась, когда писала «Катя». Ей за это тоже надо поставить «пять»…

— Варвара Ивановна, — сказала Катруся, — можно мне написать «пять»? У меня ни одной ошибки.

Варвара Ивановна посмотрела на Катрусин листочек, разглядела рисунок и крупную подпись: «КАТЯ».

— За рисование — пять, — сказала Варвара Ивановна.— Тут сразу видно, что это домик, а это девочка,— а это цветы. Для твоих лет нарисовано очень хорошо. А за письмо больше четвёрки поставить не могу, потому что одну ошибку ты сделала: буква «Я» у тебя не в ту сторону смотрит. Нужно вот. так, гляди.

И Варвара Ивановна написала большое «Я». Оно было гораздо красивее, чем у Катруси. И потом, у Катруси кружочек и ножка были с правой стороны прямой палочки, а у Варвары Ивановны — с левой.

— Я тоже так могу! — сказала Катруся и написала «Я» так, как у Варвары Ивановны.

— А ну-ка, ещё раз я ещё раз — пускай рука приучится писать правильно, — сказала Варвара Ивановна. — Вот видишь, как хорошо выходит! Напиши теперь снова «КАТЯ», без ошибки.

Катруся принялась старательно выводить буквы. А когда написала своё имя, Варвара Ивановна посмотрела и поставила под ним такую же хорошую закорючку, как в тетрадке Оксаны Коваленко.

— Пять! Пять! — радостно закричала Катруся, подпрыгивая на стуле и хлопая в ладоши. — Покажу завтра маме и па пе! Давайте ещё писать что-нибудь, Варвара Ивановна.

Но Варвара Ивановна покачала головой.

— На сегодня хватит, — сказала она. — Посидим лучше на диване да поговорим.

Ну конечно, Катруся охотно согласилась. Она очень любила сидеть с Варварой Ивановной на её широком диване и слушать интересные сказки и разные истории из жизни. Варвара Ивановна знала множество таких историй. Вот они уселись на диване. Варвара Ивановна подсунула себе под бок подушку и спросила:

— Про что тебе рассказать?

Катруся немножко подумала, а потом попросила:

— Расскажите, как вы были маленькая, как учились читать.

— Ну хорошо, слушай, — улыбнулась Варвара Ивановна и начала рассказывать. — Это было очень-очень давно…

— Когда меня ещё не было на свете? — спросила Катруся.

Не только тебя, а и мамы и папы твоих не было. Очень давно, ещё задолго до Октябрьской революции…

— В самом первом, тысяча девятьсот первом году? — перебила снова Катруся.