Катынь. Ложь, ставшая историей.

И вот теперь мы подошли наконец к теме польских пленных в СССР: что с ними сделали, когда, а главное — почему и зачем? Вопрос мотивации вообще один из самых сложных в истории. Надо влезть в головы и души тех людей, научиться мыслить, как они, чувствовать, как они. Надо видеть историю не как ровное шоссе уже сбывшегося, а как цепь перекрестков, и от каждого из них отходит множество дорог возможного, будущих миров, из которых реализуется лишь один — но мы не знаем, какой…

В последнее десятилетие опубликовано два толстенных тома документов НКВД, посвященных польским пленным[121]. Учитывая, что в своей секретной внутренней переписке наркомат совершенно не нуждался ни в каких умолчаниях и иносказаниях, мы вправе были бы ожидать, что они прольют свет на судьбу пленных поляков. Эти чаяния не сбылись, но кое по каким мифам подлинные бумажки все-таки основательно врезали.

«Катынь» Юзефа Мацкевича — одна из самых известных и эмоциональных книг «другой стороны» о судьбе польских военнопленных в СССР. Написанная в 1988 году, когда еще были закрыты массивы советских документов, она произвела сильное впечатление — не столько, правда, фактами, сколько страстью, хотя отчасти и фактами тоже. Там был напечатан, хоть и в сокращенном виде, доклад доктора Бутца и другие немецкие документы. Материалы комиссии Бурденко обойдены молчанием, и понравилось нам, как автор лихо расправился одним махом со всей сотней свидетелей — привел общеизвестные ложные показания времен 1937 года про чью-то встречу с Троцким — и развел руками: мол, чего же вы после этого хотите от советских свидетелей…

Ладно, вернемся к военнопленным.

«Жизнь польских военных в советском плену, ввиду ее исключительных особенностей, относится скорее не к истории польско-советской войны, а к мартирологии польского народа. Судьбу польских военнопленных в СССР невозможно сопоставить с чем-либо в прежней истории. Советский Союз не признает Женевской конвенции 1929 г., исходя из предпосылки, что постановления капиталистических стран, касающиеся области этики, лишены всякого смысла».

Юзеф Мацкевич. Катынь

Вот прямо-таки ни с чем? Что, неужели судьба наших пленных в польских лагерях счастливей? Они не поляки — но они ведь людьми были, а не обезьянами! Или для пана Мацкевича «москаль» — не человек?

Советский Союз действительно не подписывал Женевскую конвенцию о военнопленных, и действительно по чисто этическим причинам, о которых читатель узнает на следующей странице. Однако Российская империя подписывала в 1907 году Гаагскую конвенцию, а декретом СНК от 4 июня 1918 г. было объявлено, что РСФСР признает и будет соблюдать все международные конвенции и соглашения, касающиеся Красного Креста и признанные Россией до октября 1915 года. Более того, в начале Великой Отечественной войны Советский Союз известил Германию, что намерен на основах взаимности выполнять Гаагскую конвенцию 1907 года, на нее же ссылался в ноте протеста против жестокого обращения с советскими военнопленными, датированной 26 ноября 1941 г. и, в конце концов, соблюдал ее в одностороннем порядке. 19 марта 1931 г. в СССР было принято Положение о военнопленных, тоже мало отличающееся от международных соглашений.

Что же не понравилось нашим в Женевской конвенции, совпадающей в основных принципах с Гаагской и ее развивающей? Какие этические принципы молодое советское государство сочло для себя неприемлемыми?

Заключение консультанта Малицкого по проекту постановления ЦИК и СНК СССР «Положение о военнопленных». 27 марта 1931 г.