Катынь. Современная история вопроса

Польские политики в 20 годы прошлого столетия (как и сегодня) успешно использовали метод постоянного давления встречными претензиями на российскую сторону и соглашались на конструктивный диалог лишь при предъявлении им обоснованных контраргументов . Так, в Риге Польша планировала выставить Советской России счет за содержание красноармейцев в польском плену.

Однако расчеты российских дипломатов, основанные на результатах опросов 3 тысяч вернувшихся в Россию пленных красноармейцев, показали «очень выгодный для РСФСР баланс, а именно: пассив (стоимость продовольственных и больничных пайков, вещевого и денежного довольствия) выразился в сумме 1 496 192 042 марки. Актив, то есть исчисление эквивалента труда русских военнопленных в Польше,– 6 034 858 600 марок». После этого польская делегация прекратила разговоры о предъявлении каких-либо счетов российской стороне (Красноармейцы… С. 705).

Современные российские политики забыли этот опыт и в вопросах урегулирования проблем в российско-польских отношениях «ушли» не просто в глухую оборону, а стали на путь упреждающих уступок. В результате польская сторона успешно пользуется предоставленной ей возможностью создать «ореол» собственной непогрешимости. Она категорически отвергает любые обвинения в свой адрес по поводу причастности польских властей к гибели красноармейцев.

В 1998 г. Генеральный прокурор Польши и министр юстиции Ханна Сухоцкая в ответ на письмо Генеральной прокуратуры России с просьбой расследовать причины смерти 82,5 тыс. солдат Красной Армии заявила, что: «следствия по делу о, якобы, истреблении пленных большевиков в войне 1919– 1920 гг., которого требует от Польши Генеральный прокурор России, не будет».

Отказ Х.Сухоцкая обосновала тем, что польскими историками достоверно установлена смерть 16—18 тыс. военнопленных по причине « общих послевоенных условий». Она добавила, что о существовании в Польше «лагерей смерти» и «истреблении» не может быть и речи и что «никаких специальных действий, направленных на истребление пленных не проводилось».

Удивительно, но российские следователи для обоснования претензий не использовали ряд известных в то время исторических документов, подтверждающих преступную политику польского правительства в 1920 г. в отношении пленных красноармейцев. В итоге проблема была «закрыта» бесцеремонным и во многом «хамским» ответом Генерального прокурора Польши.

Однако, для того, чтобы «подсластить» пилюлю и окончательно закрыть вопрос о гибели красноармейцев в польском плену, Генпрокуратура Польши предложила создать совместную польско-российскую группу ученых для «обследования архивов, изучения всех документов по этому делу и подготовки соответствующей публикации» (http//katyn.ru/ index/php?go=Pages∈=view&id=409).

В результате в 2004 г. появился 912-страничный российско-польский сборник документов и материалов «Красноармейцы в польском плену в 1919—1922 гг.» , который польская сторона пытается представить своей своеобразной «индульгенцией» в вопросе гибели пленных красноармейцев. Утверждается, что: «достигнутое согласие исследователей (российских и польских составителей сборника. – Прим. авт.) в отношении количества умерших в польском плену красноармейцев…закрывает возможность политических спекуляций на теме, проблема переходит в разряд чисто исторических…» (Памятных. «Новая Польша», 10/2005).